Страница 46 из 76
– Я пойду, – промолвила Ида несмело.
Андрей вытянул лицо и поглядел на нее с недоумением.
Его тетя тоже явно не ожидала положительного ответа.
– Ты уже ныряла?
– Нет, ни разу.
– Щас тебе старая моржиха расскажет, что да как! – Степан Степаныч усмехнулся в прокуренные усы. – Если только… Слушай, да ты ж, не в обиду сказать, совсем худая. Ты же там замерзнешь в два счета, воспаление легких схватишь. Это ж не то что… – он ущипнул жену за толстый бок, за что тут же получил подзатыльник.
– Ой-ой, сам-то тюлень здоровый ни разу не окунался! Ну что, Ида, правда хочешь?
– Да.
– А ты, Андрей, чего молчишь?
Андрей пожал плечами, продолжая в изумлении смотреть на Иду. Он не знал, что ответить.
На следующий день Ида и Андрей гуляли по Можайску. Иде нравился этот маленький меланхоличный город с несколькими хрущевками и магазинами в центре, а в остальном состоящий из коттеджей и домишек дореволюционной постройки.
Они шли по пустынной улочке, похрустывая льдом, мимо одноэтажных деревянных домов с резными наличниками, мимо старых кирпичных стен, расписанных граффити и уродливо протянутой над землей обледенелой трубы.
– Нравится тебе бродить по окраинам, – вздохнул Андрей. – Там дальше ничего нет, только спуск.
– Пошли, – сказала Ида.
Через несколько минут они вышли к широкому, занесенному снегом оврагу. На противоположной стороне тоскливо темнели избы, торчала полуразрушенная кирпичная башня. Двое мальчишек, катались вниз по склону безо всяких саней, ломая стебли сухой полыни.
– Давай, постоим здесь.
– Отсюда даже собора не видно. Ладно…
Ида слушала далекое карканье ворон и счастливый смех ребят.
– А мне в детстве запрещали сюда ходить кататься. То ли собак боялись, то ли маньяков, – задумчиво промолвил Андрей. – Сколько лет прошло, ничего не изменилось.
– Да…
– Может, передумаешь купаться?
– Нет.
Андрей хотел что-то возразить, но лишь приобнял ее за плечо и прошептал:
– Ну тогда осторожней.
Они долго стояли, проникаясь покоем сонной заснеженной глуши. Овраг будто вобрал в себя всю безмятежность и тайну томных январских дней. Ида думала о чудесах, известных только ей одной. Андрей вспоминал детство.
Потом они пошли в магазин покупать для Иды купальные принадлежности.
Когда следующим вечером Ида, цепенея от холода, приблизилась к прямоугольнику, вырубленному посреди закованной в лед Москвы-реки, ее объял благоговейный ужас. Захотелось бросить все и отшатнуться.
Вода в проруби была черна как нефть и мерцала недобрыми бликами.
«А вдруг я не достану до дна…» – с содроганием подумала Ида.
Несмотря на свое гордое название река в этих местах была узенькой и мелкой. Но при взгляде в черную дыру Иде чудилось, что там внизу вообще нет никакого дна.
Ей предстояло вынуть ногу из шлепанца и погрузить в эту колючую мерзость, в этот жидкий азот.
Елена Владимировна легонько, но настойчиво подтолкнула ее сзади.
– Давай, смелей!
Ида стояла на краю проруби, чувствуя, как мечется в груди сердце, как дубеет тело, а впереди дышит убийственным холодом бессмысленная ледяная бездна.
Налетел пронизывающий ветер. Какой-то тепло одетый парень, улыбаясь, сфоткал Иду на мобильник.
«Тебя бы туда!» – зло подумала Ида.
Лишь потом она поняла, что парень над ней не смеялся, а искренне любовался ею.
Ида вспомнила про стоявшего сзади Андрея, который, должно быть, уже ждал, что она откажется и держал наготове полотенце. Эта мысль придала ей сил.
Неожиданно для самой себя Ида сделала шаг и, разом, отчаянно вцепившись в ускользающую реальность, горя каждой клеткой своего тела, провалилась в раздирающие объятия студеной воды.
Смерть сомкнулась над головой.
«Я умерла…» – подумала Ида.
Сердце больше не билось, последний глоток воздуха застрял в легких. Она сама не поняла, как смогла вынырнуть. Оказалось, что ее все это время держали под руки.
Лицо пылало, словно по нему долго били наотмашь. Ниже шеи все точно сковалось и окаменело. Мерзкие капли заливали глаза, замерзая прямо на веках.
Ида вновь погрузилась, хоть и чувствовала, что второго раза ей не пережить.