Страница 21 из 76
Она позвонила еще раз. Десять, двадцать секунд…
«Наверное, в ванной или слушает музыку?»
Снова вдавила кнопку. И вновь и вновь. За дверью царила мертвая тишина. Лишь на первом этаже глухо хлопнула входная дверь.
Ида достала мобильник и коснулась надписи «Андрей». Телефон молчал. Она вспомнила, что в подъезде часто не бывает связи. Ида быстро спустилась вниз и вышла во двор. Позвонила Андрею. После долгой тишины безжизненный женский голос объявил, что абонент недоступен.
Она вновь поднялась на свой этаж. С иссякающей надеждой нажала на звонок. Тишина.
А ведь прошло уже минут пять с тех пор, как она позвонила в первый раз. Пять-шесть. Может, даже больше.
«Как же так?»
Иде стало жутко. Сердце беспокойно забилось, горло обожгла внезапная жажда. Она впервые отчетливо представила, что может ждать ее там. Нет… Такие ужасы прежде всерьез еще не наведывались Иде в голову.
Звонки забренчали один за другим. Дверь молчала, мрачно и равнодушно, словно дверь склепа.
Ида выругалась, представив, что сделает с Андреем, когда тот, наконец… если он только откроет.
В квартире кто-то был. Кто-то, кто запер дверь на задвижку и не желал или не мог открыть по одному дьяволу известной причине. Дергая дверь, Ида слышала безнадежные удары железного штыря, вставшего между ней и мучительной разгадкой.
Она медленно отстранилась от двери. В голове роем тараканов ползали и копошились страшные мысли. Хотелось кричать, бить кулаками в дверь.
Еще не зная зачем, Ида заглянула в замочную скважину. В прихожей горел свет. Сквозь приоткрытую дверь комнаты виднелось зашторенное окно. Она ничего не надеялась увидеть, но все же продолжала смотреть, судорожно переводя дыхание.
«Надо задержать дыхание, чтобы успокоиться!» – подумала Ида, вспоминая йогическую практику Кумбхака.
Она закрыла глаза, глубоко вдохнула носом и начала считать.
«Один, два, три…»
Ида не задалась вопросом, почему до сих пор стоит, склонившись над замочной скважиной. Когда она разомкнула веки, в круглом отверстии точно отражение ее собственного глаза, возник, неизвестно откуда взявшийся – Ида отпрянула, словно ей навстречу из скважины выскочила иголка – зрачок. Неподвижный, зияющий, с мутной серо-голубой радужкой.
Ида тихо вскрикнула. Ей показалось, что мир поплыл, раскалываясь на кусочки пылающей мозаикой. Как будто поток обжигающего света ударил в глаза.
Она не могла поверить в то, что увидела. Не хотела, не смела верить.
«Кто смотрит в замок?!»
– Кто там?! – взвизгнула Ида, чувствуя, что вот-вот бросится бежать или упадет в обморок.
Она не бросилась и не упала. Лишь, отступив на два шага, без сил облокотилась спиной на перила, отгораживающие лестничную площадку от пропасти и в ужасе закрыла глаза.
Она попала в кошмарный сон. Иных объяснений не могло быть.
Ида не помнила, что происходило дальше. Кажется, на какой-то миг ее поглотила тьма.
Она очнулась от резкого, бьющего колокольным звоном в уши звука. Поняла, что сидит на полу. Увидела над головой люстру, которая висела у них в прихожей и собственное отражение в настенном зеркале.
В дверь отчаянно звонили… В дверь звонили! А Ида сидела в прихожей на грязном паркете, прислонившись спиной к тумбочке для обуви.
Она машинально встала. Словно замороженная, медленно протянула руку к двери и отперла задвижку.
На пороге стоял Андрей, бледный с дико вытаращенными глазами.
– Ты! Ты что совсем?! Почему не открывала?! – рявкнул он в лицо Иде, яростно подаваясь вперед и сжимая кулаки.
Ида раскрыла рот и только тихо ахнула, чувствуя, что едва стоит на ногах.
– Черт, я уж думал, все! Думал ты трупом лежишь!
– Я…
– Что с тобой? Звонков не слышишь? – Андрей впервые за несколько лет употребил непечатное слово. – Я полчаса звоню как проклятый, стучу, жду! Почему не брала телефон? Я тебе звонил!
Ида отшатнулась, не в силах даже заплакать. Ее мутило.
Все должно было быть наоборот. Это она звонила в дверь, а он не открывал, издеваясь над ней. А потом возник этот глаз…
Через несколько минут Ида судорожно роняла редкие слезы, сидя на диване, а Андрей давал ей попить и растерянно гладил по волосам.
– Ида…
Никакие расспросы Андрея не могли заставить ее говорить. Ида понимала, что с ней произошло. И рассказывать об этом было тяжело, бессмысленно и просто страшно. Она не знала, как солгать, не знала как уйти от раскрытия жуткой, поломавшей законы мироздания правды.