Страница 4 из 177
Что интересно, и дверей тоже.
- Будешь, - голос Кари посуровел.
- Откуда такая уверенность?
- Нет у тебя другого выхода. Нету. Зато у нас, короче, есть средства, чтобы заставить.
- И какие же?
- Кормить не станем.
- Ну и прекрасно! Я сама объявлю голодовку.
Он обернулся и посмотрел на меня, сердито шевеля кустистыми бровями.
- Голодовку? Какую голодовку? Девчонка, да ты, короче, должна благодарить досточтимого Руби за честь, которая, того-этого, тебе доверена.
Я хмыкнула и сложила руки на груди:
- Ни за что не поверю, будто на должность поломойки рвутся толпы претенденток.
Он подумал. Почесал бровь указательным пальцем.
- Ну, не толпы. Того-этого...
- Как его, - добавила я. – Ежику понятно: выгребать авгиевы конюшни дураков нет. И дур тоже.
Он опять подумал. Опять бровь потерзал. Спросил:
- Разве это конюшни? Нет. Это замок. Старинный, овеянный магической славой безбашенный замок, в котором вот уже несколько столетий проживают самые могущественные колдуны королевства.
Могущественные колдуны. Ага. Интересно.
Королевство. Угу. Все чудесатее и полосатее.
И куда меня занесло, интересно?
- Похоже, все эти столетия здесь никто не убирался, - поддела я его.
- Убирался. Семь месяцев назад.
Всего семь месяцев!
Досточтимый Руби просто засрец какой-то.
- И кто же, – я добавила в голос немного пафоса, - кто был тот отважный, что взял на себя смелость вывезти вагоны мусора, тонны грязи и вековые напластования?
Он замялся.
- Того-этого… одна девушка вроде тебя.
- Бедная героическая девушка… Признайся, она ведь сбежала?
- Отсюда не сбежишь, - хмыкнул Кари.
- Вот как. Не сбежишь. Я плохо расслышала, наверное. Ты ведь сказал, это замок. Так замок или… Или тюрьма?
Кари возвел очи горе, словно сетуя на непонятливую девицу:
- Какая тюрьма? Почему тюрьма? Замок, того-этого, и все. Короче, закончился срок.
- Срок? – ну вот, а говорит, не тюрьма. - Сколько же она тут проработала?
- Как обычно, два месяца, - продолжал он втолковывать мне, как младенцу. - И ты, короче, два месяца проработаешь, и все.
- Что – все?
- Ну, все, и все, - Кари рубанул рукой, мол, закрыл диалог, развернулся и зашагал по коридору.
Я пошла следом.
Что-то не очень мне понравилось это «и все». Девушку отпустили, выплатив жалование? Или с ней случилось что-то такое, о чем Кари не хотел говорить?
Как-то надо вытянуть его на откровенность.
- Э-э-э, Кари, - я прибавила ход и зашагала рядом с детиной, пристраиваясь к его быстрому шагу. – Ты сказал, как обычно, два месяца. Почему «как обычно»? Почему именно два?
- Так надо, - сухо ответил он.
- А та, предыдущая девушка... Ей платили за работу?
- Угу.
- Много?
- Нормально.
- А мне будут?
- Будут, будут.
Если честно, дополнительные деньги не помешают. Все, на что я могла рассчитывать в ближайшие три года – это моя стипендия да бабушкина пенсия, плюс небольшой заработок санитарки в хирургическом отделении городской больницы, где я брала вечерние и ночные дежурства.
Ой.
Я резко остановилась. Как же бабушка? Будет волноваться, а ей вредно. Я снова разозлилась на придурков, из-за которых очутилась неведомо где. Замок, блин. Колдуны хреновы. Не могли нанять уборщицу через бюро трудоустройства, что ли? Или в клининговую компанию обратиться?
- Эй, Кари, - я догнала сопровождающего, чуть забежала вперед и попыталась приноровиться к его быстрым шагам. – Да что ж ты то чешешь, как на пожар, то стоишь, то опять бежишь… Слушай, тут такое дело. У меня дома осталась бабушка. Можно я быстренько к ней сгоняю и предупрежу о найме на работу?
- Не знаю, - не сбавляя хода, ответил он. – Короче, спроси у досточтимого Руби.
- Чуть что, сразу к Руби, - проворчала я; колдун мне совсем не понравился. Взгляд тяжелый, рявкает постоянно. Подумаешь, на ковер наступила. Дырку я в нем проделаю, что ли? – Признайся, сложный у тебя начальник? Трудное детство? Тщеславие непризнанного гения?