Страница 151 из 165
Мне сразу стало жаль ее, я понял всё. Почему она так относится к имени, почему замкнутая и нелюдимая. Но в отличие от неё, я знал, что надо делать, чтоб это преодолеть. Однако действовать тут надо аккуратно, почти нежно – очень легко спугнуть, сломать статус-кво и сделать хуже.
- Они обижали тебя, да? Дразнили? - Я вложил в голос как можно больше сочувствия и поддержки.
- Да. - Есть, первая победа, она сходу не закрылась в себе. Воодушевленный, я продолжил:
- Просто потому, что ты не такая, как все?
Мог бы и не спрашивать!
- Меня тоже всегда дразнили, - раскрыл я свою «тайну». Чтоб создать атмосферу близости, общей беды. - А один препод, мудак первостепенный, и сейчас коверкает мою фамилию, целенаправленно. Хоть я учусь в спецшколе, где всё строго.
- Ты – русский, - парировала она, покачав головой. – Вас много, и вы вместе. Латинос не могут не считаться с вами. Мы же сами по себе.
Глаза её вдруг опасно сверкнули.
– Русские тоже издевались, Хуан! Потому, что на них я тоже не похожа! Понимаешь? Так что не надо мне тут рассказывать! Ты не я! И никогда мною не был!
Она вскочила, схватила винтовку и дала очередь по мишеням. Не очередь, вру, одиночными садила, но на такой скорости, что в ушах всё слилось в один сплошной гул. Клац, клац, клац…
- Я не они, Гюльзар, - попробовал возразить я, когда винтовка замолчала, а она начала возвращать контроль над эмоциями. – Ты же видишь это. И никогда таким не был.
Она молчала.
- И мне нравится, как тебя зовут, - добавил я, улыбнувшись. - Очень красивое имя! Что оно означает?
- Цветник. Сад роз. Не произноси это имя больше, хорошо?
Я отрицательно покачал головой.
- Буду. Впредь. Всегда. – Я поднялся и медленно подошел к ней сзади. – Потому, что ты не права. Больше никто не обидит тебя, Гюльзар. Здесь все свои. Здесь ВСЕ свои! – уточнил я.
- Да что ты знаешь о «своих»! – обернулась и закричала она в лицо, из глаз её полились слезы. – Что ты вообще об этом знаешь?!
- Знаю!
Я в один шаг очутился рядом и схватил её в объятья. Так, чтобы жест этот не нес эротизма, но чтобы не успела начать сопротивляться. Она попыталась, но поздно, я уже крепко держал ее. Провел рукой по волосам.
- Тихо, тихо, девочка!.. Тихо!.. Я знаю. Много знаю! А еще вижу. И чувствую.
Она обмякла. Я про себя улыбнулся.
- Ты живешь в собственном мирке, в стенах, которые сама себе выстроила. Отгородилась ими от всех, кому дорога, считая, что так и надо. Только знаешь, ТОГДА они были актуальны, твои стены. Необходимы. ТЕПЕРЬ же они мешают тебе, калечат. Не дают жить. Так нельзя, Гюльзар!
Она слушала, не вырывалась и не перебивала.
- Тебя не обидят, - продолжил я. - Никто. Никогда. А если попытаются – я размажу ту суку о внешнюю створку шлюза! – закончил я с эмоциями. – Веришь? А после Мишель вышвырнет её на улицу! Потому, что иначе нельзя!
Дети злы, Гюльзар. Жестоки. Тем более в приютах. Здесь же всё не так. И ты пришла сюда, чтоб всё изменилось, чтобы стать сильной. Никого не бояться, никому не позволять смеяться над собой и своим происхождением. Так?
Робкий кивок в ответ.
- Так не бойся же! – закричал я и отпихнул ее. И продолжил кричать, прямо в лицо:
- Они – твоя семья! Семья, понимаешь?! Ты не доверяешь собственной семье! Самым близким людям! Как ты собираешься жить дальше, если сама отталкиваешь тех, кому дорога?
Я пришел сюда почти за тем же – чтобы стать сильным. Чтоб надо мной никто не издевался. Но я ДЕЛАЮ так, чтобы достичь этого. А что делаешь ты? Скрываешься за глупым прозвищем?
Она стояла, опустив голову, душа рвущиеся слезы. Ой, не переборщить бы! Слишком лихо начал!..
…А может так и надо? Так и только так?
- Ты – это ты! Понимаешь? – продолжил я, обретя новые силы. Да, наверное, только так. - Как бы тебя ни звали, какой бы позывной у тебя ни был. И любят они в тебе именно тебя, какая ты есть, а не твою маску.
Так позволь мне помочь тебе! - Я протянул руку, осторожно вытирая влажную каплю у неё на щеке. – Я не дам тебя в обиду, не позволю над тобой смеяться, но мне нужно, чтобы ты помогла мне. Помоги, Гюльзар! Помоги сама себе! – вновь перешел я на крик.
Она расплакалась, разрыдалась, но это были другие слезы. Что-то сдвинулось в ней, треснуло. Её стены, не дающие идти на сближение с людьми. Пока только треснули, но и это прогресс.
- Пусти нас в свою жизнь, Гюльзар, - закончил я, - и ты увидишь, что всё совсем не так, как думаешь…