Страница 6 из 134
Готовясь к прыжку, росомаха, дабы блеск глаз не выдал её, прикрыла веки. Когда оленуха, не успевшая полностью сменить зимнюю, пепельно-серого цвета шерсть на рыжеватую летнюю, оказалась напротив, Пышка увидела, что та не одна — за ней бежал тонконогий оленёнок. У росомахи дрогнуло сердце. Она предупредительно уркнула и отвернулась. Косуля настороженно покосилась на хищницу и, самоотверженно загораживая собой детёныша, прошмыгнула мимо...
* * *
Наконец истлели последние сугробы. Снежные забои сохранялись лишь в глубоких тенистых ложбинках. Ветер старательно разносил по тайге прелые запахи прошлогодних трав и ошмётки спрессованных листьев. Готовясь к лету, наша героиня активно меняла роскошную зимнюю шубу на летнюю. Из-за торчащих во все стороны остатков длинной шерсти и выпадающего пуха она выглядела теперь неряшливо. Но не одна Пышка утратила привлекательность. Вон и белки из холёных красавиц превратились в тощих доходяг, а их шикарные хвосты стали похожи на истрёпанные плётки.
Талая вода схлынула, и желтовато-мутная река, войдя в берега, текла, гоняя по подвижные воронки. Пышка бродила по пойме и осматривала образовавшиеся после разлива лужи в надежде поживиться рыбой. Заметив колебания спинных плавников, заходила в мелководье и, загребая когтистой лапой, выкидывала вёрткую серебристую рыбёшку на берег. Однако эта мелочь только распаляла аппетит.
Тем временем на галечную косу, заваленную плавником, вышла тощая медведица. За ней плелись три довольно упитанных медвежонка. Оглядевшись, мамаша направилась к воронам, галдящим на многоярусном завале: по характеру крика чёрных кумушек она поняла, что там есть чем поживиться. Подойдя к завалу, медведица раскатала стволы и, достав из-под них погибшую в паводок лису, подозвала медвежат. Двое из них, не желая делиться, встали друг против друга и принялись с угрожающими воплями таращить глазёнки, толкаться, рычать, да так яростно, что ни один не мог приступить к еде.
Пока драчуны мерились силой, третий медвежонок спокойно хрумкал предложенное матерью угощение. Когда забияки прекратили бузу, от лисы осталась половина. Медведица же всё это время, не обращая внимания на отпрысков, грызла лосиный рог — бесценный источник минеральных солей. Когда детвора покончила с лисой, мамаша увела потомство в тайгу.
Как только семейка скрылась, Пышка подошла к месту медвежьей трапезы. От земли исходил запах чуть подтухшего мяса, но вокруг ничего, кроме клочков шерсти и парящих в прохладном воздухе кучек помёта, не нашла.
Росомаха поскакала дальше: где-нибудь и ей повезёт. Точно — вон матёрый беляк на молодой травке кормится. Пышка под прикрытием поваленной лесины подкралась почти вплотную. Косой, поняв, что бежать поздно, не растерялся: опрокинулся на спину и, выставив вперёд лапы, замахал ими часто-часто. Налётчица отпрянула: не хотелось морду под когти подставлять. Заяц тем временем вскочил и отбежал на безопасное расстояние. Эх! Опять неудача!
Тщательно процеживая носом воздух, а он у росомах чует в лесу намного дальше, чем видят глаза, Пышка выхватила, наконец, аппетитный запах. Читая на ходу всё более густеющие воздушные послания и рассматривая встречающиеся следы, она шаг за шагом восстанавливала картину недавней трагедии.
Вот тут несколько косуль, а следом и серый перебежали через ключ. Волк долго гнал одну из них. Вон из тех кустов уже сильно пахнет кровью. Точно! Тут он её и зарезал. Волк здоровый: добычу не по земле волок, а закинул на спину. Куда же унёс её? Пышка принюхалась. Запашистые струйки тянулись из кедрача.
Росомаха прильнула к траве и пошла туда, осторожно переставляя полусогнутые лапы: вдруг серый ещё там. «Сколько мяса, сколько мяса!» — подстрекательски трещала с осины сорока. Вот и выходной след. Совсем свежий. Стало быть, серый ушёл. По всей видимости, напиться после обильной трапезы. Надо поторапливаться!
Увидев росомаху, терзающую его добычу, волк пришёл в бешенство и с ходу атаковал воровку. Но та не стушевалась: обнажив желтоватые клыки, с медвежьим рёвом сама ринулась навстречу. Серый оторопел от такой наглости и едва увернулся от просвистевшей перед мордой когтистой лапы. Росомаха, сделав сальто через голову, всё же сумела полоснуть его брюхо длинными когтями снизу.
На отчаянные вопли товарища примчалась пара волков. Они решили проучить нахалку. Поодиночке серые не рисковали связываться с росомахой: низкая болевая чувствительность и хорошая реакция позволяли той драться отчаянно и с невероятным упорством. А сообща был шанс преподать дерзкой вонючке отменную трёпку. Но и тут у них ничего не вышло — росомаха взобралась на дерево и, не проявляя ни малейшего беспокойства, дожидалась, пока стае надоест караулить её.
Глава 4
Верхи. Отец Сергий
Село Верхи вытянулось тремя улицами вдоль берега озера, занимающего большую часть межгорной котловины. В центре — площадь. На ней с одной стороны двухэтажное, рубленное из лиственницы, здание бывшей конторы леспромхоза, с другой — школа с пришкольным участком. Основали Верхи при Екатерине Великой казаки и крестьяне, бежавшие сюда от расправы после подавления пугачёвского бунта. Топкие мари и дремучие леса, окружающие этот обширный, отдельно стоящий горный массив, надёжно ограждали беглый люд от царских властей. Сейчас с миром село связывала семидесятикилометровая лесовозная дорога, по-змеиному вихляющая по сосновым гривам и марям. До середины девяностых годов XX века в Верхах, наряду с госпромхозом, был крупный леспромхоз. Могучие «Уралы» и «КрАЗы» за год вывозили по зимнику до миллиона кубометров первосортной древесины.