Страница 10 из 48
Музыка – поэзия воздуха.
Жан Поль
«Когда солнце достигает горизонта, мир утопает в волнительном ожидании. Согревающие лучи звезды рассекают воздушные просторы. Обнимая за кончики пальцев время, лучи молят его о прощении. Они ждут от него мгновения свободы. Но время неподвластно мирским ожиданиям. Оно существует вне зависимости от того, поступает оно с нами верно или нет. Время целует ямочку над губой младенца в утробе матери. Время дарит прощальный поцелуй уставшим ресницам старика. Когда солнце уходит за горизонт, мир продолжает свой жизненный цикл. Он отпускает одних, чтобы принять к себе других. Ничто не остаётся без изменений. Никому не подвластно существование вне правил вселенной. Изменения наполняют любовью. Изменения дарят восторг. Когда ночь кротко шепчет нам тайны, слепой мрак прячет наши мечты. И секреты таятся в каменной башне под тысячами замков. Ночь – это время слияния душ. Ночь – это время прощания с телом…»
Женщина захлопнула книгу и перевела взгляд на ученика:
– Тони, играй четче. Раз и, два и, три и… Слушай ритм и не спеши.
Стук метронома разносился по крохотной комнате. В закрытое окно, недовольно жужжа, настойчиво билась толстая муха. Чёрный кот на подоконнике лениво взглянул на неё, сладко потянулся, зевнул и перевернулся на другой бок. Качнув хвостом в такт метронома, он подставил пушистый живот лучам утреннего солнца.
– Ох… – мальчик в полосатой кофте с короткими рукавами устало вздохнул и в нетерпении заболтал ножками.
Он сидел на крохотной деревянной табуретке посередине комнаты перед старым пианино «Красный Октябрь», а его потные от волнения пальчики скакали по черно-белым клавишам, порой соскальзывая мимо и издавая характерное бряканье. Тогда лицо мальчика искажалось в кислой мине. В волнении кусая щеки изнутри, Тони старательно выполнял упражнение «арпеджио», с каждым новым разом ускоряя темп игры.
– Не торопись! Ручки гнёздышком, – строго говорила учительница, сидя рядом на резном стуле со спинкой, – ну же!
– Они сами, – жаловался мальчик.
В очках, спущенных на самый кончик носа, пожилая женщина с длинной косой, убранной в пучок на затылке, создавала впечатление крайне собранной и уверенной в себе особы. Она была одета в длинный черный сарафан и белые туфли-лодочки.
– Представь, что в твоём кулачке сидит маленький жёлтый птенчик, – сказала она и скользнула взглядом по запястьям Тони, – ты же не хочешь его раздавить?..
Тони умоляюще взглянул на учительницу.
– Тётушка Рой! Это… это так сложно! Ладони будто квадратные!
Стул под Тони тяжко скрипнул.
Одноэтажный домик, где жила и обучала детей музыке тётушка Рой, стоял на отшибе деревни, окруженной лесным массивом. Комнаты в нём были маленькие, но чистые и светлые. Самой большой комнатой в доме была трапезная. Здесь стоял длинный резной деревянный стол со стульями, миниатюрный раскладной диванчик в зеленую клетку и несколько книжных стеллажей под потолок, полностью забитых старинными книгами, нотными грамотами и рукописями. Кухня и музыкальная комната были приблизительно одного размера и занимали одну треть всего пространства. Обстановка дома была предельно простой. Внутри царила атмосфера домашнего уюта и тепла.
Ароматный сливовый пирог, с любовью приготовленный учительницей перед началом занятия, ожидал гостей на обеденном столе. Мальчик представил себе, как широко раскрывает рот и откусывает огромный кусок от вкусного десерта – живот недовольно заурчал.
– Вот закончишь упражнение и будем есть с тобой пирог. А пока держи спину прямо и не вертись на стуле, Тони, – с трудом сдерживая улыбку, тётушка Рой мягко схватила мальчика за ухо и повернула его голову обратно к пианино, – не вертись. Кому сказала?
– Ну, тетушка Рой.
– Никаких ну, Тони!
– Хотя бы один кусочек, чтобы птенчика покормить, – хитрил мальчик.
– Ещё не время, – сказала женщина, краем глаза посмотрев в окно. В её голосе промелькнуло волнение. – Что-то он задерживается. Пирог уж скоро остынет…
Около старого, полностью заросшего диким виноградом дома, был разбит сказочной красоты сад с флоксами. Аккуратные клумбочки, окруженные самодельным, выкрашенным в белый цвет заборчиком, располагались по всему периметру участка. Около калитки росла молодая яблоня. Её ветви клонились к земле от тяжести наливных спелых плодов.
Когда солнце близилось к зениту, на тропинке появилась тоненькая детская фигурка со скрипкой и смычком в руках. Пиная одинокий серый камушек по грунтовой дорожке, мальчик с чёрными волосами медленно распахнул калитку и зашёл на участок. Механически прикрыв за собой дверцу, он сорвал с ветки яблоко. Липкий сок фрукта сочился по его ладошке. Митч с удовольствием облизнул сахарные губы и громко причмокнул.
Заметив в окне друга, Тони с облегченным вздохом вскочил со стула и, не обращая внимания на удивленные возгласы учительницы, побежал по коридору на выход.
– Митч, дружище! Где ты был? Уже недели две не видел тебя в деревне, – он крепко обнял мальчика за плечи и восторженно заскакал с ним по кругу.
– Бабушка увозила меня в город. Нужно было маме помочь в больнице.