Страница 180 из 228
– Что ты сидишь, Арлюха? – прошептал друг. – Иди к нему. Его нельзя в таком состоянии одного оставлять. У него не тело болит, а душа.
Ни секунды не мешкая, я вылетела за дверь. Эримана поймала в коридоре. Он стоял, вжавшись в стену и не думая прятаться. В глазах плясали красные огоньки. Не говоря ни слова, я приблизилась к нему. Словно он был миной. Или источником открытого пламени, что в любой момент мог меня зацепить. Прислонилась к его груди и поймала в воздухе его руки.
Эриман настороженно взглянул на меня. Совсем как дракон на берегу реки! Я проглотила тревогу: что, если оттолкнёт и придётся начинать всё с нуля? Что, если всё зря?!
– Любимый мой, – прошептала я. – Ты просто устал. Ох, Вездесущие, из-за меня всё... Как мне ещё извиняться?
– Я тоже виноват, не кори себя. Я несдержан и импульсивен, – он обнял меня и опустил голову на плечо. – За что ты меня любишь, Лин? Я же как ураган. Хорошо хоть дом деда не развалил, и мы с тобой не остались без крова. Прости за мою слабость. Не успокаивается сердце почему-то. Кажется, будто вот-вот тебя потеряю. Вот здесь сидит, – он приложил мою руку к своей груди. – И здесь жжёт, – и показал на плечо. – Невыносимо. Как раскалённое железо, что прилепили на голую кожу и не снимают.
– Ты больше меня не потеряешь. Я обещаю тебе, – шепнула я и потянулась к его губам. – Успокойся, хороший мой. Успокойся, родной. Я с тобой. А про клеймо мы подумаем завтра, когда узнаем всю правду.
Он посмотрел в глаза настороженно и снова обнял. Крепко-крепко, будто в последний раз.
– Пойдём поищем комнату. Моя должна быть цела. И даже не надейся, что будешь спать в другой. Пусть все знают, что ты моя. Только моя, Лин, – поцеловал мои пальцы и повёл меня по коридору.
Комната Эримана казалась огромной, несмотря на то, что была выполнена в тёмных тонах. Тёмные обои с изысканным рисунком, тёмный комод старинного дерева, огромная кровать с тёмным пологом, тёмный ворсистый ковёр на полу. Тёмные камни камина, тёмные угли внутри. Тёмные портреты на каминной полке и кресло в тёмном бархате у окна, затенённого тёмным тюлем.
– Здесь так... спокойно, – высказалась я.
– Мрачно, ты хотела сказать, – Эриман провел меня к кровати и осторожно подтолкнул, заставляя сесть. Потянул рукав, приоткрыв одно плечо. То, что с меткой. Присев рядом, он долго водил пальцами по контурам, дышал учащённо и наклонялся, чтобы разглядеть.
– Здесь есть надписи, но они ещё не проявились четко, – пальцы побежали по шее, и широкая ладонь пробралась на затылок. – Пойдём со мной в душ? – хрипло сказал любимый и, откинув на спину волосы, поцеловал мочку уха. – Не захочешь близости, я не буду настаивать. Просто хочу, чтобы ты рядом была и спинку потёрла.
Неожиданно я почувствовала страх и смущение. Ведь несмотря на то, что мы спали в одной постели – и даже больше – я никогда не разглядывала его обнажённое тело. Просто робко взгляд отводила, цепляя грудь и плечи. Но противиться я не могла. Тем более сейчас, когда мой любимый был ранен, а раны – болели. Поэтому робко кивнула, надеясь, что не покраснею.
Эриман увлёк меня за собой.
Эта душевая была шире и выше, чем в прошлой комнате. Под стеной стояла белая кожаная лавочка, на крючках висели полотенца и халаты. Все огромные и ворсистые.
Присев, Эриман стал расстегивать пуговицы рубашки, но руки его тряслись, и он путался в ткани. Еле слышно шипел сквозь зубы и нервничал.
– Лин, иди ко мне, – бросив очередную спрятавшуюся пуговку, он притянул меня к себе за талию. Уткнулся в шею и долго сопел. – Я болен. Представляешь? Совсем с ума схожу, когда не чувствую твое тепло. Колотить начинает, – жалобно посмотрел на меня и положил широкие ладони на щёки. – Арли, что со мной не так? Как это остановить?
– Я не знаю, – промямлила растерянно, прижимаясь к нему. А руки тянулись к коварным пуговичкам на рубашке и расстёгивали их. – Я сама то же самое чувствую. Умираю без тебя. А когда прогоняешь – совсем сердце не бьётся. Будто мёртвой становлюсь.
Эри дёрнул застежку на спине, и чёрное платье упало на пол. Мягкая ткань погладила ноги, отчего я задрожала. Тёплые ладони скользнули по бёдрам и замерли на талии.
– Будто каждую клеточку твоего тела помню, каждый изгиб и родинку. Запах твой сладкий... Что за сны такие, что кажутся реальностью?
Я стянула с его плеч рубашку. Эриман шикнул, когда ткань зацепила воспалённую метку.
Опустилась к его плечу. Линии шестиконечной звезды побагровели и налились кровью. И я чувствовала по жару на коже, что с моей меткой происходит то же самое. Чем ближе мы становились, тем ярче разгорались наши звёзды.
Но мне не хотелось искать объяснения странным вещам. Я услышу всё завтра. По крайней мере, надеялась, что услышу.