Куда улетают драконы

И повёл меня по дорожке. Туда, где шумели волны и соленая влага брызгала в лицо. На море.

Эриман вёл меня к кромке воды, что полыхала закатным пламенем, а я всё не могла унять дрожь. Я превращалась в цветущий куст: на мне набухали почки, прорезались листья и наливались бутоны. И как хотелось выкинуть из головы и сердца обиды и просто плыть по течению! Подставлять листья распластанному небу и просто жить.

В голове воскресал экзамен. Страшное слово «вето» на губах Эримана и его переломленное пополам перо. Я до боли закусила губу, пытаясь прогнать обиду и не портить вечер. Почему бы не представить, что это всё мне приснилось? Сложно, но стоит постараться.

Мы остановились у кромки воды. Блики скользили по поверхности, превращая море в жидкое зеркало.

– Я пытался после экзаменов хоть что-то разузнать о пропавшей девушке, твоей соседке, – неожиданно начал Эриман, – но было очень мало времени и сил. Я просто хочу тебя предупредить, – взял лицо в ладони и вгляделся в глаза. – Никому не верь. У меня несколько проверенных людей. Я им доверяю, как себе. И больше никому. Даже ректор и его внук могут быть замешаны в похищениях. А в академии – ещё несколько десятков учителей, которые легко способны покрывать преступления. Лучше ты будешь злиться, чем я не смогу тебя обнять. Потому, если ты куда-то хочешь выехать из замка, то сможешь сделать это только со мной или с Амрес. Это временная мера, Лин. Пока мы не найдем Ними и не выясним, кто за этим стоит.

– Викс не замешан в этом, – я дёрнулась. – Не впутывай его, прошу. Разве не видел, до чего его довело исчезновение Ними? Он на себя не похож!

– Хочется верить.

– Не хочется верить, а точно! – я топнула ногой. – Я верю Виксу, как самой себе. Он не может быть замешан в этой грязи!

– Тебе говорили, какая ты красивая, когда злишься? – улыбнулся Эриман и притянул меня к себе. – Смотри, какое сегодня море спокойное. Удивительно.

Я склонила голову на его плечо, наслаждаясь закатом и его запахом. Отзвуки горения ушли, и теперь пронзительный аромат пепла перемежали пряные нотки разнотравья. Мне больше не хотелось домой. Эриман и был моим домом.

– Ты замёрзла. Нужно возвращаться, – сказал Эриман, целуя меня в ухо.

– Мне не холодно, – возразила я, замечая, что мои пальцы до сих пор дрожат. Вот незадача!

– Ты трепещешь, как ивовый листок на ветру. Малыш, – он скользнул ладонью по щеке, опустился по шее и замер на плече. Вторую руку положил мне на талию и прижал к себе. – Почему я горю, когда с тобой рядом? – зацепил пальцем бретельку платья и пробрался под неё, рассыпая по коже бусины новой дрожи. Провел пальцем вверх: до шеи и опустил дорожку прикосновений к ключице. Пересчитав звенья цепочки, медленно двинулся в ложбинку.

– Что это, Лин? Амулет? – хрипло сказал Эри и коснулся подушечками пальцев маминого кулона, что прятался под платьем. Камень молчал, а моё тело отзывалось дрожью. Слишком близко его пальцы к моей груди. Слишком остро хотелось большего. Запретного и постыдного. Мне казалось, что я плавлюсь. Как воск от пламени свечи.

– Это талисман, – я потянула за цепочку. – На удачу. Мама мне его сделала, но он не работает. Всё равно я его не снимаю.

Камушек выскользнул из-под ворота платья, но Эриман не отнял руку. Напротив: мне казалось, что он пробирается всё глубже под ткань. От этого трясло ещё сильнее, но я не могла оборвать эту сладостную пытку. Отчаянно хотелось чувствовать его рядом. Рассудок туманился, когда я думала, что можно ощутить в его объятиях. И он мог показать мне это. Сейчас.

Когда его рука осторожно скользнула глубже, я не выдержала. Изогнулась и со стоном подалась ему навстречу. Темноту наступающей ночи стремительно заливал свет: яркий и трепещущий.

– Работает. Но слабо, – тихо проговорил Эриман и, прижав ладонь к груди, стал ласкать её. Вгляделся в мои глаза, будто спрашивая разрешения и стиснул пальцы сильнее. Внутри серых радужек растекалась магма. – Я тебя... – он запнулся. – Ли-и-ин, ты так хорош-ша, – выдохнул Эриман, не отнимая руки. Вытворяя под платьем такое, что из меня дух выбило.