Страница 62 из 62
— Кэ-э-э-э-э-м! — «выстрелил» в воздух протяжный крик голосом Дженни, а сама она кинулась к двери, в которой с огромным букетом крупных белых ромашек застыл Кэмерон Прайс. Она подбежала и, проигнорировав букет, повисла у него на шее. Да так и застыла.
Александр поморщился, и они с Жаклин вместе посмотрели на Алису. На лице миссис МакЛарен красовалась откровенная боль. Вплоть до отчаяния.
— Мать Кэма никогда не примет, — тихо посетовал сын.
— Ты лучше посмотри: как влюблена твоя сестра, — ткнула его в бок девушка.
Дженнифер сияла словно солнце. От неё исходила сильная, густая волна искреннего девичьего счастья, а сколько радости излучала её счастливая улыбка! Кэмерон кратко поцеловал её в губы и прошёл, поднёс букет Алисе. Та подношение приняла и даже улыбнулась, но не встала и не протянула руки. Однако дочь это не смутило. Да, казалось, её вообще ничего не смущает.
Вслед за Кэмероном в зал вошёл Кирк. Вот он-то улыбался по-другому: самодовольно и расслабленно. Руки приятно холодил и тяжелил короткий палаш шестнадцатого века, который ему только что вернули назад, ведь роман века разгорался на его глазах и при его непосредственном участии.
После того, как Дженни призналась Александру, что любит Кэмерона Прайса, брат рассвирепел и призвал к ответу дядюшку Бикстера.
— Без его ведома у Кэма и прыщ на члене не вскочит, — лихорадочно набирал он номер дяди.
— Александр! — округлила тогда на него глаза Жаклин и покосилась на Дэлли, Аврору и Сулу, раскрашивающих поролоновые фигурки красками.
Как объяснил Кирк по телефону, в тот раз, когда Дженни была у него в Париже на мастер-классах «какого-то там наикрутейшего художника», а также, ходила по выставкам и Лувру, к нему заглянул и Кэмерон.
Мистеру Прайсу требовались работы для его галереи в «COCCON». Он и Дженни разговорились об искусстве, поскольку оба неплохо в нём разбирались. Затем девчушка пригласила мужчину к одному знакомому молодому художнику, коих в Париже великое множество, а он взял её с собой на премьеру балета и светский раут у знакомого музыканта после неё.
И началось.
У Алекса и так случилось много забот — жена просилась во «Врачи без границ», приёмный ребёнок, раскрутка фирмы, а тут ещё и сестрица решила пощекотать себе нервы романом с одним из лучших ловеласов и знаменитейшим Казанова Лондона. Это было уже слишком.
Но, разумеется, Дженни, которая тоже носила фамилию МакЛарен (по крайней мере, пока), сумела отстоять своё право на выбор, на любовь, и сейчас не отрывалась от своего избранника, а тот смотрел на неё как на радугу.
Дженни подбежала к ноутбуку, что-то на нём набрала, а когда опять заиграла медленная композиция, подошла к Кэму и пригласила.
Они танцевали вдвоём. Одни. Зрелый, импозантный мужчина и молоденькая, тоненькая девушка, но Жаклин получала истинное эстетическое наслаждение, глядя на эту пару.
— Ты только посмотри на них, — повернулась она уже со слезой на щеке к Алексу — гормоны беременной женщины не дремали. — Разница в возрасте — это ведь такой пустяк, правда?
Парень ухмыльнулся.
— Когда ей будет тридцать, ему уже стукнет пятьдесят, — смерил он с ног до головы танцующих.
— Когда тебе будет пятьдесят два, мне стукнет шестьдесят. Он её дом, неужели ты не видишь?
Мужчина долго и с ироничным умилением смотрел на свою любимую женщину, беременную его ребёнком.