Разбитая

Она едва вздрогнула, когда поверх ее ладони легла теплая мужская, а плеча коснулись губы. Она чуть не замурлыкал от удовольствия откидывая голову мужу на плечо.

- Еще... - не открывая глаз промурлыкал она.

Серебряков тихо хмыкнул, обвив ее талию одной рукой и бросил изучающий взгляд поверх ее головы на Иру. Та смущенно кивнула и тут же опустила глаза.

- Я свободен, едем домой? - обратился он к Нике. Та кивнула, но тут же вспомнила, что они тут не одни.

- Ира, давай подвезем до поезда.

Отказаться девушке не получилось, так как Алексей уже потянул жену за собой, словно предчувствуя, что подруга той сейчас заартачиться.

До вокзала ее довезли быстро. Даже проводили до поезда. Девушки крепко обнялись еще минут пятнадцать прощаясь и обещая друг друга навестить.

- А ты ведь его любишь, - вдруг констатировала факт Ира. Даже стыдно стало, что ее это задело. Словно плохо то, что кому-то хорошо, когда ей плохо.

Широкая улыбка коснулась губ подруги, и глаза засияли. Ей не надо было отвечать, и так все было на лицо.

Ира переборола чувство зависти и улыбнулась в ответ.

- Я рада за вас, - искренне призналась она и чмокнув Нику в щеку зашла в вагон.

Всю обратную дорогу до дома Ира прокручивала в памяти то, как Серебряков вел себя с женой. Предупредительно, нежно касался ее, едва заметно улыбался, но взгляд, который он на нее бросал, говорил больше, чем тысячи слов. Этот взгляд был только для нее одной. И Ира отлично понимала, как именно Нике удалось влюбиться в настолько хладнокровного и сурового человека, каким он ей казался все встречи до этого.

Ей хотелось этого. Чтобы вот так на нее смотрели. Вот именно так, нежно, но крепко прижимали к себе и в этих объятиях можно было бы раствориться. Как не обидно, но в ее жизни было так лишь однажды. В одну единственную ночь, когда они с Артемом были близки.

Она уже не плакала и даже не всхлипывала. После пролитых за сегодняшний день слез, на душе стало как-то пусто. Ни тоскливо, ни одиноко. Просто пусто. Некая обреченность поселилась в душе не давая надежду на то, что в жизни что-то станет лучше. Наверно именно сейчас ей становилось понятно, почему именно так много женщин готовы были терпеть побои и издевательства от мужа не стараясь уйти от этого всего. Ведь они твердо верили, что лучшего в жизни все равно не будет. Ну да, возможно прекратятся побои. Но будут ли они кому-то еще нужны? Справятся ли в этой жизни не зная, что их ждет на перед? Хотя... черт его знает, что и кем руководствует. Сейчас ей было уже откровенно на все, и вся плевать.

Даже сойдя с поезда, она равнодушно созерцал асфальт под ногами не обращая внимание на прикрасы природы и на город в теплых вечерних лучах солнца. Конечно, когда она придет домой, на ее губах засияет улыбка и она тепло и крепко обнимет сына, по которому уже успела соскучиться. Но как не обидно, этого было мало. Слишком мало, чтобы прогнать зимнею стужу с сердца прочь.

Но уже через минуту она убедилась, что не настолько безразлична, как старалась показать. Не настолько хладна ко всему окружающему и чувств к определенному индивиду никуда не делись. Особенно в момент, когда та самая девица, которая прибегала к ним встречать Новый Год, повисла у него на шее перед этим подбежав и буквально запрыгнув на него. А он смеялся, вместе с ней. Радостно так, и крепко прижимал к себе.

- Пока не поменяю место жительство, я ведь не смогу тебя забыть - верно? - тихо прошептала она и плотно сжала зубы, заглушая боль от увиденного.

**********

Погруженная в собственные мысли она даже не почувствовала напряжённого взгляда в спину.

- Только обещай, что не проболтаешься, - потребовала Злата. Имя никак не вязалось с ее цветом волос. Но сама она была девушкой веселой и солнечной.

Оторвавшись от желанного объекта, Артем сфокусировал взгляд на девушке.

- Обещаю!

Та в ответ еще раз крепко его обняла и отпустив, чуть не в припрыжку к соседнему от вокзала пятиэтажному зданию. К своему дому.

Артем медленно втянул воздух воткнув сжатые в кулак пальцы в карманы темных брюк с большим количеством карманов. Который месяц он уже сдерживал себя, чтобы не догнать упрямо поджимающие губы при его виде особу. Как чесались пальцы, чтобы схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть, заставить посмотреть на него нормально. Как на человека, на мужчину, а не на обидчика. Сам виноват конечно, хреновый из него советчик. Да и зря согласился с Юлей. Та советовала ему немного попридержать коней. Явно заметив, что взгляд старшего брата в сторону Иры явно недружеский. И видимо у него на лице было написано, что они с ней уже зашли за приделы "соседских" отношений. Особенно в то утро, после того, когда он так нехотя, но толком ничего не объяснив, покинул кровать девушки. Артем не собирался на долго задерживаться. Честно планировал вернуться и загладить вину, столь скорого побега перед Ирой всеми доступными возможностями. Особенно хорошо рисовало воображение "физические" возможности заглаживания вины.

Со вздохом он подавил возникшую дурацкую улыбку на его лице.

Нельзя было спешить. В одном Юля права, Ира и правда еще недостаточно пожила, как свободная женщина. Не совсем еще твердо стояла на ногах и не вздохнула полной грудью свободы.

Но у него в глазах темнело, когда он замечал, какие весьма нескромные взгляды на нее бросают мужчины. Особенно теперь, когда она стала работать у Арсения и так кардинально поменяла внешность. Джинсы в обтяжку сменились строгими юбками. Хотя, насколько бы строгими они небыли, его воображению это не мешали. Блузки мягко подчёркивали ее женственность и убранные в пучок волосы на затылке оголяли красивый изгиб шеи.

Он скрежетнул зубами запустив пятерню в короткие волосы и дернул, чтобы боль отвлекла от накатившегося желания ощутить ее в своих объятиях. Заставить вновь прогибаться под ним, шептать непристойности и стонать от удовольствия.

Но как к ней сейчас подобраться? Особенно когда он сам ее от себя прогнал и теперь она смотрит на него волком. Даже Максим вызвал его на "серьезный" разговор, потребовав, объяснить, чем он обидел его маму. Артем пришел в замешательство от такого вопроса. Когда-то он сам такой вопрос задал своему отчиму. Правда тот не стал искать боле мягкого способа объяснять ему, несмышленому пацану, что его мать собственность отчима и он сам лучше знает, как с ней общаться. Просто врезал от души сломав нос и пообещал, что, если тот еще раз сунется с вопросами, этим не ограничиться. Подростком он оказался не послушным. И не раз лез, и не раз заступался за мать. И ломали ему не только нос.

Первое время, это его не смущало. Главное, что хоть на несколько минут избавлял мать от очередных побоев. Но с каждым разом все больше понимал, что зря старается. Мать перестала за него заступаться и даже начинала ругать, что это он оказывается спровоцировал отчима и из-за него она несчастна. Он не мог этого понять. Никак не укладывалось в голове, как так можно? Ведь до десяти лет, пока жил его отец, он точно знал, что мужчина должен заботиться о женщине. Любить, лелеять, оберегать. Это было нормой в их семье. Так вел себя его отец. Так вел себя отец Юли, его дядя. Но когда отца не стало - погиб в ДТП - все изменилось на раз.

Очень быстро и не понятно зачем, изнеженная мать, нашла себе замену его отца. Уверяя, что в семье нужен мужчина, который о них позаботиться. Если бы так. Не заботился же! Но мать на все закрывала глаза. Никто не мог ее переубедить, ни деверь, ни свекровь ни невестка. Собственных родственников у нее уже не было к тому времени. Только двоюродная тетка - Марта. Так тоже честно пыталась, но в итоге просто поставила слабохарактерную племянницу перед фактом - мальчик переезжает к ней и точка. Первое время, мать пыталась его вернуть. Ходила, упрашивал, плакала, скулила и давила на совесть. Ну и как последний баран, ведомый чувством долга, он возвращался. Опять тепел побои, опять тепел материнские истерики и обвинения и сбегал обратно к Марте.