Ветер в сердце

Николя нагнал Ольгу в знакомом им с детства лесу и даже рад был тому, что их встреча произойдет там. Они оба чувствовали себя в родных местах спокойно и безопасно. Чтобы не случилось с ней, он понимал, именно безопасности ей и не хватает сейчас. Албашев окликнул Ольгу, и она обернулась, развернула к нему лошадь, а потом спрыгнула с нее. Он сделал тоже самое и бросился к ней. Девушка подбежала к нему на расстоянии протянутой руки, хотела подойти ближе, но резко остановилась, вдруг испугавшись чего-то.

– Николя, я была у Бориса. Он сказал, что Антон приедет. Но его все не было. А потом Борис ушел, вернулся пьяный, он…

– Он что-то сделал с тобой? Скажи мне. Ты знаешь, мне можно довериться, – осторожно спросил Албашев.

Он подошел к ней ближе и положил руки ей на плечи, она слегка вздрогнула от его прикосновения, но потом разрыдалась и упала ему на грудь. Николя обнял ее, нежно прижимая к себе, но так, чтобы она не подумала о плохом, чтобы только поверила что он друг ей сейчас и не боле.

– Он целовал меня. Говорил, что любит, но он не любил… он хотел… Но я стукнула его, и он упал. Я убежала. Ты нашел меня. Ты нашел…

Речь ее была бессвязной, громкой, быстрой. Она дрожала, словно это был не теплый летний вечер, а лютая зима.

– Тш-ш-ш, – остановил ее Николя, – теперь все хорошо. Теперь ты в сохранности. Он больше не тронет тебя. Князь Войковский разберется с ним.

Ольга отпрянула.

– Антон? Он здесь? Но Заленский сказал, что он не придет!

– Ольга, он и не должен был. Его потянуло что-то в наши места. Я ехал за тобой в Петербург, думал ты с ним бежала. Мы встретились и отправились на поиски.

– Ты искал меня? Но почему? Я такая гадкая, такая…

– Не нужно сейчас об этом. Поехали домой.

Николя с трудом сдержал в себе признание. Он все бы объяснил ей. Он сказал бы, что любит безмерно и что для него не имеет важности этот ее побег. Он сказал бы, если бы не думал, что сердце ее отдано другому. А потому он подавил в себе любые позывы раскрыть себя и не знал, что именно это и было ей нужно.

– Ты не плохая и не гадкая, – постарался он утешить. – Ты добрая и доверчивая, Оленька. Но это только с хорошей стороны описывает тебя. И мне жаль, что тебе пришлось все это пережить.

– Что же Антон? Он приедет?

Ольга сказала это и увидела, как изменилось лицо Албашева. Пропал его добрый взгляд, ушло желание утешить. Она знала, что нужно поведать ему о том, что Антон не важен для нее теперь, но не знала правильно ли это.

– Боюсь, он… он слишком смущен тем, что произошло. Не думаю, что он снова появится.

Николай замолчал и внимательно посмотрел на нее. Думал, что ранит ее этими словами. Не хотел, но должен был раскрыть предательство Войковского. Однако Ольга, вопреки его ожиданиям, слишком легко приняла это. Так, словно и не нуждалась больше в Антоне.

– Надо ехать. Оставь коня этого. Авось сам найдет дорогу домой. Сядем вместе на Ретивого. Я отвезу тебя домой.

Албашев говорил отрывисто, а сам думал о том, что возможно это и есть его шанс. Шанс быть подле нее всегда. Он ничем не выказал своих мыслей. Не понимал, что его тон был воспринят, как неприязнь. Оля почувствовала себя отталкивающей и грязной для него, но все же решила принять его предложение. Они сели на коня и молча поскакали к поместью Полянских.

Андрей Александрович просидел весь день на террасе у дома. С ним до обеда пробыла и Анна Георгиевна. Она научила его, как поступить, когда вернется Оленька. Сказала, что только отеческая любовь сейчас нужна ей, а не упреки. Постепенно гнев, который овладел им с минуты, когда он узнал о ее побеге, стал проходить. Он прислушался к речам графини и понадеялся на то, что она права. Она ручалась, что Николай не сейчас, так к вечеру привезет Ольгу, и Полянский сам в это поверил. Поэтому, когда в его поле зрения, появилась тень лошади, выходящей из темного ночного леса, он точно знал, кто это едет. Андрей Александрович сорвался с деревянной скамьи и побежал им на встречу.

В первые минуты Ольга не знала, что сказать отцу и как повести себя, но тот сам обнял ее и поцеловал в висок.

– Милая моя. Доченька. Ты здесь. Как же ты меня напугала.

– Прости, прости меня, – обливалась слезами Ольга и не верила в то, что он так радушно принял ее.

– Бог простит, а мне главное, что ты дома, – ответил Полянский теми словами, что научила его Квилецкая. – Николя, спасибо тебе. Я тебе никогда этого не забуду.

Он посмотрел на Албашева и даже сквозь сумерки смог разглядеть, что тот отрешен и задумчив.

– А что Анна Георгиевна, уехали уже? – только и спросил он.

– Давно отправил ее, и коляска уж вернулась, – настороженно ответил Андрей Александрович.

Потом он вспомнил, о чем еще говорила с ним графиня и осторожно попросил:

– Николя, Квилецкая обещалась родителям твоим сказать, что Оленька без спроса уехала погостить у родственников Заленского, а ты забрать ее поехал. Можешь ли подтвердить ее слова? Ни к чему им знать всю правду, какой бы она не была. Нам с тобой, как видимо, теперь не суждено породниться, так хоть на прощанье сослужи нам добрую службу.