Страница 87 из 98
- Да.
- Он стал тушить наше солнце. Вы видели, какое оно стало маленькое и, как слабо светит и греет?
Из груди слушателей вырвался горестный вздох: «Видели».
…Если человек не уменьшит свою гордыню, и не станет себя приравнивать к Богу, назидательно поднял палец, Боб, продолжая своё повествование, то Господь навсегда сотрёт человека с Земли, и даже памяти о нём не оставит!
Слушавшие рассказ старого полицейского, лишь понурили головы и тяжело вздохнули. Потом, как из прорвавшейся весной плотины, то из одного угла камеры, то из другого, полилось:
- Прав ты, Боб, прав! Посмотри, что вытворяют наши правители и богачи. Разжирели, как боровы, а нам, даже похлёбки стали выдавать меньше.
- А у меня, - начал говорить какой-то полицейский, - дочка от недостаточного питания совсем худенькая стала..., одна кожа, да кости.
- А, у меня, - перебивая первого, с жаром заговорил другой,- то же самое происходит.
А, у меня..., а, у меня…, слышалось со всех сторон. Все пытались рассказать о своём горе или несчастье.
Постепенно утихомирились, и стали расходиться по домам.
На улице, судя по выключенному освещению, давно уже была ночь, и город отдыхал после трудового дня.
День и ночь в этом городе регулировались искусственным освещением.
Лампы, то медленно теряли накал, то светили во всю мощь, и люди, целые поколения людей, давно уже привыкли к такому распорядку жизни.
После ухода полицейских, Мигель, ворочаясь с бока, на бок, лежал на жёстком топчане и, вспоминая рассказ Боба, восхищался, как же всё-таки силён духом человек, если даже в таких неимоверно тяжёлых условиях, умудряется выжить.
А потом он подумал, действительно, что же они едят, и чем нас кормят? Надо не забыть спросить завтра об этом.
С этой, незаконченной мыслью, он и забылся до утра.
А, с утра, вновь началось паломничество в их камеру. Весь день, до самого позднего вечера, к ним шли и шли любопытные - мужчины, женщины, дети.
Вопросов не было, лишь были разнообразные взгляды: любопытные, иронические, недоверчивые, и откровенно злобные.
Казалось, эти злобные, недоверчивые взгляды говорили - обман всё это, вырастили искусственных людей из каких-то неизвестных генов, одели во что-то несуразное, а нам очки втирают, будто это инопланетяне. Тоже мне, цирк устроили, и ещё деньги берут, сволочи.
Мигель и остальные его товарищи по несчастью, так устали от этого бесконечного потока людей и взглядов, что не могли дождаться ночи, чтобы хоть немного отдохнуть и заняться своими мыслями.
Родригес, хмурый и недовольный создавшимся положением вещей, так прокомментировал это паломничество: «Приходят здешние жители в полицейский участок, словно в зоопарк, лишь только затем, чтобы посмотреть на диковинных зверей, то есть на нас».
И не успел он закончить делиться своим мнением об их горьком положении, как раздался тоненький голосок Сэлмы: «А мне интересно на них смотреть - они такие маленькие, ну просто умора. Помнишь, мама, в цирке, на Зелёной Планете, выступали карлики, так эти, местные, здорово похожи на них. Может и правда это планета карликов, а, мама?»
- Доча! Грешно смеяться над чужим горем, - сделала ей замечание, Хуанита.
Лишь поздно вечером, ближе к полуночи, людской поток иссяк. Им принесли ужин. Мигель украдкой, чтобы не видели товарищи, особенно дети, принялся рассматривать содержимое тарелки - какие-то водоросли и вода.
Неужели местные жители едят то же самое? И, вздохнув, решил, никуда не денешься, надо есть, не помирать же от голода.
* * *
Перед самым укладыванием спать к ним зашёл молодой полицейский, тот, который пообещал рассказать услышанную им от инопланетян историю путешествий своей дочке. Воровато оглянувшись по сторонам, он несколько мгновений прислушивался, а затем заговорил шёпотом:
- Вы меня не выдадите, а? Поклянитесь Иисусом Христом, что не выдадите меня!
Заинтересовавшись необычным поведением и заговорщическим видом полицейского, Мигель и его товарищи, сказали, что в Иисуса Христа не верят, но могут поклясться Светлоликим Виракочей, что со вниманием выслушают его, и никому, ничего, не расскажут. А если этого мало, то готовы прозакладывать свои головы.
Ещё раз настороженно оглянувшись вокруг и прислушавшись, полицейский обвёл взглядом инопланетян и, покачав головой с таким видом, будто он совершает не менее, чем первородный грех, заговорил:
- Я, совсем нечаянно, подслушал разговор между Министром и старшим полицейским. Министр приказал ему с завтрашнего утра в вашу пищу понемногу подсыпать яд, чтобы, значит, через неделю или чуть позже, вы умерли.
А населению причину вашей смерти объяснят тем, что раз вы инопланетяне, то вы не смогли приспособиться к нашей жизни.
- Зачем им это нужно? - заволновавшись от такого известия, поинтересовался Мигель.