Страница 33 из 38
Рай только усмехнулся, натягивая штаны:
— Странная ты женщина, мне тебя даже немного жаль. А с чего это ты решила, что мне нужна именно такая дикая, безумная страсть? А может, я, напротив, хочу в постели нежную, робкую и немного стыдливую овечку, которая поневоле станет отвечать на мое пламя и постепенно «загорится» вместе со мной, разделяя мое желание и мой восторг?
Рай отвернулся и ушел искать единственную, что могла бы подарить ему настоящее удовольствие - только для него одного.
* * *
Ева
Я отчаянно пыталась сохранить способность рассуждать здраво даже в такой критической ситуации. Но резкий возглас Захара заставил споткнуться.
— Лифчик свой дай!
— Чего?
Я остановилась, как вкопанная, и теперь уже смотрела на Захара с подозрением и страхом.
— Че, оглохла? Лифчик, говорю, сымай!
— Зачем?
— Дрочить на него буду. Сказано, дай сюда, или тебе помочь… я мигом это дело…
Я отвернулась и медленно стащила с плеч бретели бюстгальтера, а потом вытащила сей предмет женского туалета через рукав футболки. Не глядя, бросила его в сторону Захара, и он ловко поймал эластичную тряпочку на лету.
— У дерева постой пока, сюда не ходи!
Пару минут я тупо смотрела, как охотник привязывает мой бюстгальтер к молоденькой березке, что росла возле старого замшелого пня, окруженного высокой густой травой. До меня доходило медленно, но, когда я поняла…
— Послушай…те, вы очень плохое задумали, не надо этого делать! Он же человек, он же не зверь какой-нибудь, так нельзя! За что же?
Захар повернулся ко мне с выражением откровенной злобы на и без того неприятном лице.
— А я за чистоту рода человеческого! За кровь предков наших, что в боях за землю русскую полегли, за дедов наших и матерей…
Я всхлипнула, стараясь удержать слезы:
— Что бы вам не наговорила Лиля, но вы самого главного-то не знаете… Рай тоже был на войне, он на самолете летал, он врагов бил, он - Герой! Его взяли в плен и опыты на нем проводили, всякие препараты и потому он стал необычным - особеннным, похож на… хм... Самое главное, он нашу землю защищал, его уважать надо, а вы…
— Был в плену, значит, трус и предатель! Умирай, но не сдавайся!
— Так, если он без сознания был, если его месяц только в себя приводили?
— А когда он понял, что превратился в грязное животное, надо было решение правильное принять!
— Какое… решение? Рай же ни в чем не виноват, он сам - жертва!
— А вот как считаю я! Коли все ж таки «сломали» тебя и ты «зашкварился», так чего долго тянуть… Если ты немного мужик еще - так поди и «вскройся».
От этой «железной» зэковской логики меня прямо передернуло. Забыв о всякой осторожности, я принялась спорить:
— А, может, это как раз и есть та самая трусость - умереть от своей же руки, все равно что сбежать с поля боя!
Глаза моего похитителя налились бешенством:
— Зачем собой землю поганить, если ты - уррод?! - брызгал слюной Захар.
— Так ты ведь тоже самый настоящий урод, почему сам-то не "вскрываешься"?
— Да, ты меня с кем сравнила сейчас, сучонка мелкая?!
От его увесистой оплеухи я полетела на землю. Лицо невыносимо горело, во рту появился противный привкус крови, кажется, у меня губы были разбиты. Я сплюнула на траву, так и есть…
— Вставай, чего «растелешилась» тут, некогда мне с тобой возиться!
Я уселась на земле, прижимая ладонь к щеке, мне очень захотелось поговорить на чистоту.
— Вот скажите, вы точно хотите обратно в камеру, вам на воле плохо живется, вас же туда вернут, это к гадалке не ходи!
— До нового срока я уже не доживу, окочурюсь через месяц, так мне коновал наш определил. Рак у меня, ляля, я внутри сейчас весь гнилой, как этот пень трухлявый. Вот такие дела! Оттого и отпустили «по бумаге» раньше положенного, чтобы закопали дома, чтобы статистику им не портил.
«Вот ведь бедняжечка! Расплачусь сейчас...»
— Так, тем более, вам сейчас надо грехи свои старые замаливать, пока время есть, а не с ружьем по лесам бегать, да на свиданки ходить со всякими горгульями крашенными.
— Нравишься ты мне, девка, отчаянная и глупая…
— А я в папочку, видать… У него же все руки в шрамах были, сам себя резал для «понта». Вы же сами знаете, «перо» вынул - пусти в ход, а то свои же предъявят.
Захар смотрел на меня теперь с каким-то нескрываемым любопытством, словно на редкое животное, попавшее ему в силки. То ли шею свернуть, то ли отпустить...
И сам пока не определился. Только проговорил с эдакой ленцой:
— Трахнуть тебя сейчас, что ли? Аж разбирает меня твоя страстность!
— Может, как-нибудь опосля…
— Можно и опосля… вот дела все закончу.
Я тут же подорвалась с места:
— Рая не трогайте! Если вам не нравится, что мы тут поселились, так мы с ним скоро уедем в другое место! Лес опять ваш будет, живите, как хотите. «Закон - тайга, хозяин - медведь!» До поры до времени… Знаете, как в одной хорошей песне поется: "У века каждого на зверя страшного найдется свой однажды волкодав!"
— Язык тебе отрезать надо… ох, и болтливый же у тебя язык… Совсем страх потеряла, точно, чокнутая… Тебе самой, часом, никаких «звериных лекарств» не впрыснули?