Страница 1 из 38
Так уж вышло - не
крестись -
Когти золотом ковать,
Был котенок - станет рысь,
Мягко стелет, жестко спать!
«Оборотень» Наталья О, Шей (Хелависа)
6 июля 1943 г. СССР.
Граница Белгородской и Курской областей
"Огненная Курская дуга"
Было почти двадцать тридцать пять по московскому времени, когда его маленький одномоторный истребитель «Ла - 5» возвращался из патрулирования на аэродром. Он летел последним, замыкающим, остальные русские разведчики оторвались далеко вперед.
И вдруг пилот заметил большую группу немецких бомбардировщиков «Юнкерс -87», летевших в восточном направлении. Срывая голос, старший лейтенант "лавочки" закричал по рации:
— Тревога! Ребята, «Бомберы» летят!
Он был уверен, что предупредил своих и не сомневался, что вскоре прибудет поддержка - его прикроют… Рация была неисправна, но летчик не знал об этом, оказавшись один на один перед двадцатью тремя самолетами противника.
Заранее набранная высота позволила русскому пилоту уверенно атаковать. Не раздумывая, он с ходу устремился на первое звено черных немецких бомбардировщиков, летевших ниже.
В прицеле пушки показался ближайший «Юнкерс», - пилот нажал на гашетку, а потом ловко увернулся в сторону, иначе сам бы пострадал от обломков сбитого им вражеского самолета. Первая удача окрылила, и он даже нашел пару секунд, чтобы всмотреться вдаль, надеясь увидеть «стайку» наших лобастых истребителей. Восточный горизонт оставался чист… Он понял, что будет драться один.
На мгновение пилоту стало жутко, затем вспомнилась старинная поговорка Суворова или другого какого русского полководца:
— И один в поле воин, коли по-русски скроен!
А ведь он мог улететь от них, просто сбежать… Резко дернуть ручку штурвала от себя, потерять высоту, выйти из неравного боя и стремительно улететь к своим. Возможно, «стервятники» Геринга и не стали бы преследовать улепетывающий русский истребитель.
Но пилот принял другое решение - пока есть снаряды в пушках и горючее в бензобаке, он будет сбивать их один за другим из любого положения, при пикировании и наборе высоты, заходя справа и резко маневрируя. Вот еще одна короткая очередь и разодранный «Юнкерс», завертевшись, показал брюхо в потеках бензина. Строй немецких самолетов оказался рассеян, а вскоре повалил черный дым из третьего немецкого истребителя.
Русский пилот ликовал, стараясь не думать о том, что его боеприпасы на исходе, а врагов еще очень много. Он поистине проявлял чудеса пилотирования, выжимая все возможное из своей проверенной «лавочки», но неожиданно сверху появилось вызванное немцами подкрепление из шести «Мессершмитов». Они были серьезными противниками. Как правило, управлялись настоящими асами «Люфтваффе».
Силой воли успокаивая неровно стучащееся сердце, пилот пытался собраться с мыслями и как можно дороже продать последние минуты жизни.
"Надо же было до войны выучить их, чертей, в нашем Липецком на свою голову, а кто же тогда знал, что с ученичками воевать придется...»
Он хрипло рассмеялся и одеревеневшими пальцами надавил на гашетку, однако, пушка молчала - снаряды закончились. И все-таки ему удалось прошить ближайший «Мессер» последней очередью из пулемета. Вскоре затих и пулемет, патронов больше не было. Тогда пилот еще долгое время пробовал маневрировать, кидая измученную машину вверх и вниз, вправо и влево... Вскоре по раскаленному мотору прошлась огненная струя, и «Ла-5» потерял управление.
Огненными колесами крутились в мозгу последние мысли русского смертника:
«Хотя бы еще один забрать с собой на землю. Не дать улететь, вцепиться зубами! Один немецкий самолет может уничтожить дюжину наших танков, сжечь их заживо вместе с экипажем в аду металлической коробки… Завтра будет страшная битва на земле, а моя здесь уже почти завершена".
Последнее, что запомнилось ему из неравного воздушного боя - это черный бок «Мессера», в который он решительно направил свою верную «лавочку».
"Бог! Если ты есть!.. Хотя бы еще один!..
Всего за эти страшные полчаса он уничтожил восемь немецких самолетов и каким-то чудом остался жив. Хотя, может быть, лучше бы умер.
Месяц спустя
Германия, г. Вайсбах,1943 г.
креп. Штайнбург, Лаборатория д. В. Крафта
— У него высочайшая способность к регенерации, господин Доктор. Я позволю себе заметить, что это уникальный случай. Я не сталкивался прежде с подобным явлением. Это поистине феномен! У пилота наблюдается пятьдесят процентов обгоревшей плоти, несколько тяжелых переломов и уже вовсю идет восстановление… Внутренние органы отлично справляются. Мы надеемся на отличный результат.
— Что ж… Если русский все-таки выживет, займитесь им лично, Шнайдер. Вы уже видели того красавца, что привезли из белгородских лесов? Великолепный самец! А ведь это довольно редкое животное и тоже уникальное в своем роде. Зверь запутался в охотничьих силках, голодал несколько дней и почти отгрыз себе лапу, пока наши солдаты не обнаружили его в ловушке.
— А вы знаете, насколько зоркое у них зрение, господин Доктор? Астроном Ян Гевелий даже назвал одно из скоплений мелких звезд Созвездием Рыси: «В этой части неба встречаются только мелкие звёзды, и нужно иметь рысьи глаза, чтобы их различить и распознать».
— Итак, в нашем распоряжении целых два ценных объекта - зверь и пока еще человек. Не пора ли сделать из них одно совершенное существо?
— Все условия благоприятствуют. Еще несколько тестов и можно проводить «подсадку».
— Жду подробных отчетов о ходе нового эксперимента, Шнайдер. И позаботьтесь об особой сохранности донора. Если пилот не справится, биоматериал придется опробовать на другой «крысе».
— Я отлично понял вас, господин Крафт!