Завещание

Глава 22

Демиана ела, спала, купалась, опять ела и опять спала. Аиша тщательно обрабатывала ее раны и ссадины и они потихоньку затягивались. Время от времени герцогиню осматривал целитель, всегда в присутствии одного из братьев. Деми решила, что они боятся оставлять их наедине, вдруг девушка попросит помощи сбежать или снять украшения. Аишу они не опасались, во-первых, она очень плохо говорила по-имперски, и Деми просто-напросто не смогла бы ей объяснить, что и куда нужно передать, а, во-вторых, еще в первый день Арам остановил ее и спокойно поведал, что если она хоть намек кому-нибудь кинет о гостях, то может прощаться со всей своей семьей.

— Думай, что делаешь и помни, что жизнь чужой женщины не стоит жизни твоих родителей, деда, сестры и братьев. Ты меня поняла?

— Да, раис, — пролепетала Аиша и еще ниже опустила голову. — Я ничего такого не собираюсь делать, дедушка велел, и я ухаживаю за ханум.

— Она не ханум, она рабыня! — взъярился Арам. — Твой дед выжил из ума, не повторяй все, что он несет. Запомни хорошенько, что я тебе сказал, иди и тщательно заботься о женщине, она должна быстро поправиться, нам надо ехать дальше.

Демиана засыпала, страстно желая еще раз увидеть во сне мужа, но сны или не приходили совсем или приходили такие, что лучше бы их не было. Герцогине снилась графиня, которая, улыбаясь, держала герцога за руку, а тот весело о чем-то с ней разговаривал. Или ее муж и де Соммери, танцующие на каком-то званом вечере. Или Тамиль, осторожно подсаживающий Полетт в карету.

От таких снов Демиана просыпалась в слезах и как ни убеждала себя, что это только сон и навеян он недавними печальными событиями, червячок сомнения продолжал грызть ее. Ребенок, чувствуя, что маме плохо, и она расстроена, начинал активнее двигаться, и герцогине волей-неволей приходилось переключаться на него. Стоило ей положить руки на живот и ласково поговорить с малышом, как физкультура в животе прекращалась, и дитя замирало, будто и в самом деле слушает мамины речи.

Через неделю браться решили поговорить с целителем

— Что Вы можете сказать о здоровье подопечной? Нам надо скорее выезжать. Мы и так непростительно задержались!

— Девушке гораздо лучше, но она еще слаба и может опять заболеть или впасть в апатию, если вы ее сейчас опять заставите терпеть лишения. Еще неделя как минимум и тогда она окрепнет настолько, что сможет перенести путешествие без вреда для своего здоровья и здоровья ребенка.

— Старик, я уважаю Ваши седины, но поймите и Вы нас — нам нельзя так оттягивать отъезд! Мы должны довезти рабыню до того, как она родит.

— Если хотите, что бы она скорее оправилась, то снимите с нее церзий. Блокировка плохо влияет на ее организм и ребенка.

— Нет, это невозможно, — отрезал Арам.

— Почему? На ней же останется рабский ошейник, что она сможет сделать в нем? Ну, снимите хотя бы ожерелье и оставьте одни браслеты — так она сможет потихоньку подпитываться сама и поддерживать ребенка. Поймите, ей это жизненно необходимо.

— Мы подумаем, — буркнул Арам и вернулся в комнату к брату.

— Что удумал этот лекарь, ты только послушай! — с возмущением принялся он рассказывать Раиму. — Говорит, что рабыня не поправится и еще и ребенка потеряет, если не снять с нее церзий. Мол, ей требуется магическая подпитка.

— Возможно, целитель не так уж и неправ, — осторожно ответил Раим. — Посмотри, как она ослабела, правда, ты несколько перестарался с наказанием за попытку побега, но если она не может совсем без магии, мы рискуем ее не довезти.

— И что делать? Снять церзий и она отправит нас к предкам. Я не верю целителю.

— Снять часть церзия и настроить ошейник на запрет магических действий для рабыни.

— Ты случайно не подслушивал мой разговор со стариком? Прямо повторяешь его слова. Ладно, я подумаю до завтра. Одна морока с этими магинями, простую бабу гни — не переломится и выживет где угодно без всякого дара, а эти, погляди-ка, не могут жить без своей магии.

На следующий день Арам выдал брату, что надумал:

— Пока мы здесь, ничего снимать не будем, ее здесь и так нежат, хуже уже не будет точно. Не хочу, что бы она без присмотра оставалась, если снимем ожерелье, еще наделает нам делов. А вот когда поедем, буду снимать днем, на ночь надевать обратно или наоборот — нам видно будет.

Благодаря настойчивости целителя, Демиана получила еще неделю передышки и провела это время с пользой — хорошо отдохнула и набралась сил. В один из последних дней в доме гостеприимного лекаря, он вошел к Демиане во внеурочное время — уже почти ночью, когда девушка собиралась засыпать.

— Т-с-с! Не пугайтесь, ханум, это я, старый Аббас. — прошептал старик. — Ваши хозяева так следят, чтобы мы не смогли поговорить, что мне пришлось красться к Вам ночью. Вы не будете против, если я сяду на топчан — надо говорить очень тихо, чтобы нас не услышали?

— Да, садитесь, — так же шепотом ответила Демиана. — Вы хотите что-то спросить у меня?

— Кызы, я давно живу и много видел, Вы не рабыня, Вы сильный маг и мне непонятно, как Вы оказались у этих сынов собаки?

— Я обиделась на мужа, очень обиделась и не знала, что делать, а одна знакомая вызвалась помочь и… предала. Дала мне одноразовый портал — я решила бежать, а она пообещала, что портал приведет меня к ее тете, которая примет с распростертыми объятьями. Вместо тети я попала в руки к этим торговцам, и они тоже обманули — сказали, что отвезут к тете и велели одеться как абарская женщина, дали платье, украшения и ошейник. Про него они сказали, что такой носят все замужние абарские женщины.

— Бедная. Ты надела его своими руками?

Демиана грустно кивнула, но, вспомнив, что в комнате темно, прошептала:

— Да. Я такая глупая… А теперь они везут меня к повелителю Александру, хотят ему продать и я ничего не могу сделать, а мой муж сходит с ума в Империи и понятия не имеет, куда я пропала.

— Сегодня я уговаривал твоих хозяев, что бы они сняли с тебя часть украшений из церзия, и тогда ты не будешь так уставать и ребенку это на пользу. Пробудившегося мага нельзя надолго разлучать с его даром, это очень плохо для него, а ты еще и беременна и я так мыслю, ребенок тоже маг, так что церзий вам совсем ни к чему. Надеюсь, они прислушаются к моим аргументам.

— А вы не могли бы передать вестник в Империю? У меня почти нечем заплатить, но мой муж не поскупится, если ему привезут весточку обо мне, — Демиана с замирающим сердцем ждала ответа.

— Есть у меня дальний родственник в Империи, ему я мог бы ему написать и попросить об услуге, но нечем заплатить магу за вестник, — смущенно проговорил целитель.

— У меня припрятано немного денег, — вскочила Демиана и, стараясь не шуметь, отошла от топчана и осторожно достала из обмотанного вокруг груди платка (корсет давно приказал долго жить) имперские деньги, которые ей дала с собой графиня. — Вот, держите. Я надеюсь, их хватит на вестник. Пожалуйста, попросите родственника передать в особняк герцога дель Риво, где и с кем встретили его жену и куда меня везут.

— Хорошо, я все сделаю, ханум, храни Вас Всевышний. Но не рассчитывайте на то, что муж сможет быстро Вас вызволить — сюда нельзя перейти порталом, только на верблюдах через Горячие Пески и есть еще путь, но он еще дальше — через Соленое Море.

— Я понимаю, и буду терпеливо ждать, — ответила Демиана. — Спасибо Вам за все и пусть Всесветлая воздаст Вам за Вашу доброту вдесятеро!

— Я так и чувствовал, что здесь нечисто, хорошо, что вы задержались, отдохнули и окрепли за эти дни. Но мне пора, отдыхайте, ханум, — и целитель покинул комнату.