Страница 3 из 87
–Ты здесь со вчерашнего дня? – требовательно спросила я.
Он задумался на мгновение, затем кивнул.
–И ни куда не уходил?
–Я заходил в подъезд, погреться.
Голос его звучал сипло, чуть надтреснуто. Наверняка простыл.
–Тебе некуда идти?
–Наверное.
–В смысле? – я начала раздражаться. –Идти либо есть куда, либо некуда. Как тебя зовут?
–Я не знаю.
Он приподнял голову, пытливо вглядываясь в моё лицо из под куцего меха капюшона. Мы помолчали. Он, наверное, не знал, что сказать, я не знала, что с ним делать.
–Я тебя помню, – вдруг тихо сказал он. Мне приходилось вслушиваться, чтобы расслышать его слова, их заглушал рев машин. –Я видел тебя вчера. Тебя помню, а ничего больше нет.
–Господи, – простонала я. – Завтра новый год. Если ты будешь стоять здесь, то замерзнешь и умрёшь. Я не могу тебя здесь оставить.
– Ты заберешь меня с собой? – в его голосе не было надежды, лишь лёгкое любопытство.
Я не стала отвечать, достала телефон и, стянув перчатки, набрала 112. Назвала адрес, представилась, обрисовала ситуацию. А парень все так же стоял, равнодушно подпирая стену.
–Жди тут. Приедут врачи…или полиция. Тебе помогут.
Он все молчал, я неловко замялась.
–Я пошла, там автобус мой едет.
Он кивнул. Я, поскальзываясь, побежала к остановке, из-за поворота и правда показалась моя маршрутка.
–Ёлку не забудь, – раздался мне в спину его голос.
Мои щеки вспыхнули от стыда. Словно я должна была стыдиться того, что вернусь в свою теплую квартиру, стану наряжать кривую ёлку, тосковать об Алике, а он останется здесь, один, на морозе. Но я не пошла на поводу у совести, подхватила ёлку и нырнула в тёплое нутро автобуса. Уже дома я бросила ёлку на пол, неприглядной стороной вверх, села на стул. Не было сил даже снять сапоги, я выдохлась. В кармане вибрировал телефон, незнакомый мне номер. Может, Алик? Но надежда была безосновательной.
– Евгения Константиновна? Это вы вызвали наряд на остановку Краснознаменной?
–Да, я, а в чем дело?
–Надеюсь, это не новогодние шутки? Вы знаете, как напряженно мы работаем в праздничные дни? За ложный вызов вас могут привлечь к уголовной ответственности.
–Но тот парень, он и правда там стоит второй день…
–В следующий раз будьте внимательнее, – сухо отозвалась дама. – Наряд полиции обыскал все ближайшие подворотни.
И сбросила. Я поежилась. Посмотрела в окно. За ним – термометр, показывающий уже минус двадцать три градуса. Сама оконная рама, несмотря на двойной стеклопакет была холодной, а на улице холодает с каждым часом. Я сижу одна, на полу передо мной ёлка, в моей жизни полная каша, но мне хотя бы тепло. Некстати вспомнился Черныш – щенок, которого я подобрала в третьем классе. Он также мерз на остановке и наверняка бы умер, ведь желающих ему помочь не было, а моя мама была принципиально против домашних животных. Но благодаря моему упорству Черныш был спасён и прожил долгую и счастливую собачью жизнь. Смешно сравнивать беспородного щенка и человека? Да, возможно. Но, тем не менее, чувствовала я себя так, словно мне второй раз выпал шанс спасти Черныша, но я предпочла оставить его умирать на морозе.
–Да пропади оно все пропадом, – пробормотала я, взяла ключи, брошенные на столешницу, и поспешила на улицу.
Сейчас народу стало меньше и на улицах, и на дорогах. В пустом автобусе я доехала до издательства. На остановке его не было, ни на этой, но на той, что через дорогу. Подобно полицейским я побегала по дворам, порой нелепо выкрикивая – эээй, парень с остановки! А как мне было ещё его назвать? Парень с огромными серыми глазами? Тот, кто напомнил мне Черныша? Или тот, который наверняка умрёт, если я его не найду? Подумав, основательно замерзнув и отчаявшись, я вошла в первый подъезд того самого дома, стену которого он подпирал недавно. Дверь прикрывалась неплотно, здесь было немногим теплее, чем на улице. На окнах лестничной площадки слой льда и белый пушок инея. Ни на что не надеясь, я поднялась на последний, пятый этаж. И нисколько не удивилась, обнаружив его сидящим на лестнице, ведущей на чердак. Из-под чердачной двери ощутимо сквозило.
–Эй, – позвала я тихонько. – Твоя взяла, я за тобой приехала.
Он поднял на меня взгляд. Кожа вокруг его глаз казалась воспаленной, а сам взгляд был затуманен. Казалось, он не узнавал меня, а серые глазищи лишь слепо шарили по мне.
– Привет, – снова сказала я. – Ты зачем от полиции бегал?
–Не знаю, – вяло ответил он. – Я жду чего-то. Но не полицию.
– Понятно, – вздохнула я. – Видимо, меня ждёшь. Вставай, поехали. Но знай, это только из-за Черныша и только на одну ночь. И без рук, пожалуйста.
Впрочем, моей руки он и не просил. Тяжело поднялся и послушно пошёл следом. Ноги его шаркали по бетонному полу, отказываясь от него отрываться, словно к каждой была привязана пудовая гиря. Я честерила себя на чем свет стоит, но не могла оставить его здесь. Пусть переночует, он все равно не способен…на активные действия. А что делать, решу завтра. В маршрутке он равнодушно скользнул взглядом по кондуктору, предоставив мне расплачиваться. Наверняка, денег у него не было, да и мысли витали где-то далеко. Я видела, что он удерживается в сознании лишь одной силой воли. Глаза его закрывались, голова клонилась вниз.
–Ты болен? – спросила я. Глупый вопрос, наверняка сутки на морозе не прошли для него даром.
–Не знаю. Я просто спать очень хочу. Я не помню, когда спал в последний раз.
–Если бы ты хоть что-нибудь помнил, – проворчала я, пропуская его в квартиру. Впрочем, проворчала тихо, мне не хотелось его обидеть.