Страница 23 из 106
Едва слышно забормотали сервомоторы робота, когда он поднялся.
— Добро пожаловать, Петр Астахов, — проговорил он чистым голосом. Почти человеческим. И добавил спокойно, просто раскрывая свою информированность: — Или Евгений Калугин?
— Тогда уж лучше Сэйт, — пожал плечами я.
Нет смысла играть в непонимание.
— Сетевой Дьявол, — кивнул робот. — Величайший миф современности.
— Бывший.
— Или будущий, — он таинственно улыбнулся. Спросил заинтересованно: — А вы знаете, что многие считают вас Богом? Говорят, в Сети есть даже капища, посвященные вам.
Нет, такого я не знал, но произносить вслух не стал. Этому ни к чему знать, что я больше не хожу в Сеть.
— Мы с вами в чем-то похожи, — проговорил робот, так и не дождавшись ответа.
— Оба уроды? — я криво усмехнулся, и многозначительно взглянул на аквариум с остатками чужого организма. — Один в стеклянной банке, второй в кремниевом гробу?
Гулкий спазмированный хрип известил меня о смехе существа. Я про себя отметил, что робот старается не поворачиваться к аквариуму.
Отсмеявшись, белоснежный аватар развел руками:
— Мы похожи не только этим, хотя я не употребляю слово «урод» применительно к новой форме существования. Человеческие понятия прекрасного и чудовищного слишком несовершенны, они имеют двойные стандарты и тяжкий груз в облике нелепой морали.
— Тогда в чем же дело? Я больше вижу общего.
— Мы оба даже после физической смерти продолжаем продвигать свои идеи. В нынешнее время редко встретишь такую целеустремленность. Можно сказать, что мы с вами динозавры. Атавизмы современного общества, где слово «идейность» теперь несет некий негативный, и даже уничижительный смысл.
Секунду я пытался сообразить. Потом из кинематографической ленты памяти вдруг явились имена, даты, события и сцены. Многое, наконец, прояснилось.
— Янус Карт, — проговорил я медленно. — Легендарный создатель «Лабораторий биоформ «Янус» и наш верный идейный враг. Тот самый, кто в годы кризиса собственного детища заболел раком и пожертвовал свое тело для исследований. Именно благодаря тебе корпорация «Янус» процветает. Именно твой разум из пробирки управляет ею бессменно… рад встрече.
— Вспомнил, — прохрипел робот с удовлетворением. — Все-таки вспомнил.
С каким-то болезненным новым интересом я рассматривал сложную конструкцию жизнеобеспечения Януса Карта. В последний раз, когда я видел его, тот был сморщенным и высушенным болезнью коконом из бледной кожи. Только яростный и непримиримый блеск в запавших глазах выдавал все его безумное желание жить. Многие тогда попали впросак, списав Карта со счетов, мол, старый и больной, значит, — беззубый. Однако, как оказалось, бывший глава преступного синдиката и отмороженный на всю голову наркоман не потерял хватки даже на посту главы крупнейшей корпорации. Умерев физически, его разум стал конструктом, еще на миллиметр продвинув исследования в области биотехнологий. Его деловая хватка и самоотверженность стали притчей во все языцех.
Я перевел взгляд с обнаженного пластикового болвана на аквариум с остатками организма Януса Карта, потом обратно. Проговорил честно:
— Впечатляет.
— Чудеса случаются.
— Но это не объясняет моего появления здесь. Как вы нашли меня? — спросил я. — Следили за «Новой Надеждой»?
— В этом не было нужды, — робот искусно передал эмоциональное пренебрежение Януса Карта. — Наши конкуренты ошибочно пренебрегают общением с преступными синдикатами из помоек Грибницы, не хотят пачкаться. А у корпорации всегда должны быть друзья на улицах, ты ведь меня понимаешь, Сетевой Дьявол? Поэтому мы и выиграли.
Я оглянулся на арахнидов. Беседа стала раздражать.
— Зачем я вам понадобился? Ведь не поболтать по душам?
— К сожалению. Деловой человек не может позволить себе такую роскошь. На твой счет есть у нас пара задумок.
— Например?
— Ну… как ты знаешь, наше влияние огромно, у нас отделения по всему миру. Львиная доля рынка принадлежит моей корпорации. Но этого не достаточно, нужен размах. И вот пришло время подчинить нам и Сеть.
— Виртуальность? — недоуменно переспросил я. — Когда-то ты был готов уничтожить ее без тени сомнений.
— Это время прошло, Дьявол. Теперь мне стало понятно, что виртуальность — такая же ступень человеческой эволюции, как и развитие лобных долей людского мозга.
— Да ну?
— Ну да, — в тон мне отозвался Янус. Робот издал подобие смешка. — С начала времен естественный отбор был в образе голода, природных опасностей. Человек мало чем отличался от животного: болел, требовал пищи и крова, осеменял самок. Потом наступила глобализация. Люди стали оставлять в живых больных от рождения детей, а общество должно было о них заботиться. Как всегда, когда цивилизация достигает определенных высот, ей стал нужен лишь один ресурс для дальнейшего развития…