Страница 17 из 106
Я помолчал, а человек отложил винтовку на полку и представился:
— Иван Терехин, региональный директор корпорации «Новая Надежда».
Я хмыкнул.
Терехин не понял, кресло засипело сервомоторами, принимая оптимальную форму, когда он уселся.
— Господин Терехин, — прозвучало из-за моей спины, — руководство получило наш сигнал.
— И?
— Нам нужно проследовать в тюремный корпус.
О! У «Новой Надежды» появился тюремный корпус?!
Я обернулся, за широким пультом — трое. Все в униформе «Новой Надежды», синие комбинезоны простых служащих.
Иван кивнул, на лице дрогнули губы, обозначая добродушно-вежливую улыбку.
Я поспешно обдумывал план действий. Никто не знает, ЧЬЯ Душа на самом деле господствует в голове Петра Астахова. Трагическая история Сетевого Дьявола для многих закончилась с перезагрузкой первого поколения виртуальности. Более того, само существование Сэйта, вся операция по его поимке и все данные — засекречены. Это мне здорово помогло, когда я уничтожал «Новую надежду». Жаль, что у меня не получилось это дело довести до конца…
«Ну что? — подумал я быстро. — Значит я по-прежнему для всех Астахов? И им от меня нужно… месть?»
М-да… идиотское предположение. Если бы они хотели отомстить — пуля в затылок самый действенный способ. К тому же не такой затратный, как армия ассасинов и генномоды-профи. Как бы то ни было, но люди в корпорациях умеют считать деньги. И экономить.
— Что вам нужно? — спросил я.
— Вы узнаете это в свое время.
— Месть? — проигнорировал я его тираду. — Ради чего все это? Во имя кого погибло столько людей?
Иван сощурился, в глазах проскользнуло любопытство.
— Как для разрушителя вы слишком щепетильны, вам не кажется?
— Разрушителя?
— Я имею в виду то, что случилось с корпорацией.
— Я уничтожил то, что принадлежало мне, — отрезал я. Тут же в груди похолодело, я прокололся? Корпорация принадлежала Калугину…
Но Терехин будто ничего и не заметил:
— Ни виртуальность, ни корпорация «Новая Надежда» не принадлежали вам. Слишком много людей в обойме, слишком высока ставка для желаний одного человека.
— Я не причинил никому вреда, — поджал губы я. — Так должно было случиться, и я имел право на то, что совершил.
— Любопытно…
— Что именно?
— Любопытно будет узнать, что вы скажете позже, когда… впрочем, я тороплюсь. У нас будет еще уйма времени для разговоров, когда мы снова начнем работать вместе.
Мне показалось, что я ослышался.
— Работать?! Вы шутите!
Он улыбнулся, пожал плечами:
— У вас нет иного выбора.
— Вы думаете, что у вас получится меня заставить? — осведомился я с ехидством.
Он уронил брови на глаза:
— Почему нет?!
Я промолчал. Иван, так и не дождавшись ответа, вздохнул:
— Ну что ж, тогда просто выслушайте меня, договорились?.. Молчите? Что ж, молчание — знак согласия. Так говорят дети, а дети часто более проницательны, нежели их унылые взрослые копии… Вы, наверное, заметили, что после столь масштабной… гм… акции, скажем так, вы все еще живы и даже не ранены?
Молчание было моим ответом.
— Даже импульсный заряд не сработал в голове нашего охотника, которого вы уничтожили в квартале отсюда. А такие мины взрываются при малейшей попытке изъять данные, понимаете?
На очередном повороте фургон покачнулся. Судя по инерции моего тела — стал сбавлять скорость.
Иван продолжал, разведя руками:
— Из всего этого следует, что мы не хотели физически уничтожать вас. Все, что нам требовалось…
Что им от меня требовалось, я так и не узнал.
— Прерывание!
Терехин вздрогнул. За один миг его лицо поменяло несколько выражений: гнев, что его прервали…
— Что?
— Прерывание!
…недоумение…
— Что это значит?!