Любовники

Дыхания не хватает. Цепляюсь больными руками за плечи Ника, но боль тут же пронзает меня до самых костей. Я шиплю и отстраняюсь от столь пленительных губ и сводящего с ума языка.

От боли выступают слёзы, но Ник стирает их губами с моих щёк, а затем бережно берет в свои руки мои пострадавшие и едва касаясь губами пальцев, дует на ожоги. Это невыносимая и дурманящая пытка.

- Прошу, позволь мне провести эти дни с тобой, - отрываясь от рук, шепчет мне в висок, - позволь сгореть с твоем огне.

От его слов кружится голова и даже подкашиваются ноги. К черту моральные принципы! К черту совесть! Винить себя буду потом, а пока я лишь произношу в ответ:

- Так давай сгорим вместе.

 

 

***

 

 

Эта ночь отличается от всех предыдущих. Этот раз отличается. Теперь нет никакой дикой страсти, нет отчаянных движений и грубой силы. Сегодня есть только я и он.

Ник бережно укладывает меня ещё на не тронутые и не измятые простыни. Его губы находят мои и захватывают в волнующий и головокружительный плен. А руки умело исследуют тело, его формы и изгибы. Кожа под одеждой горит, а истома разливается по всему телу. Я хочу его. Я сгораю.

- Не надо, - останавливает меня Ник, когда я тянусь к нему руками, чтобы снять с него рубашку и почувствовать его тело. Немой вопрос читается в моих удивленных глазах. – Твои руки еще не зажили. – Поясняет он мне, как маленькой.

И что? Мне теперь прикажете лежать бревном?

- Но… - пытаюсь слабо запротестовать я. Правда меня прерывают.

- Или так, или я привяжу их. – Предостерегает меня Ник.

И снова хочу возмутиться, но мне не дают даже опомнится, затыкая рот требовательным поцелуем. Все протесты и возмущения вылетают из головы. Есть только его губы и он. А ещё его руки, забирающиеся, наконец, под легкую домашнюю майку. Прикосновение обжигает, и я выгибаюсь, издав шумный выдох – почти стон.

Ткань следует за рукой, приподнимается, оголяет кожу. Рука ложится на часто вздымающуюся грудь, и теперь полноценный стон срывается с моих губ, которые приходится прикусывать от того, что руку моментально сменяют горячие губы парня.

Как же и мне хочется дотронуться до него тоже. Какая же это сладостная пытка: извиваться под его руками и губами, и не иметь возможности прикоснуться в ответ.

Леггинсы так же отправляются за пределы кровати – а я и не успеваю заметить, как остаюсь в одних лишь трусиках. Ник отрывается от меня и с жадностью изучает моё тело, ласкает взглядом, заставляет трепетать. И не только от предвкушения.

А сам он всё еще одет. И мне это не нравится. Тянусь к нему, чтобы освободить уже от мешающей ткани, как меня нагло, но мягко толкают назад.

А сам Ник опускается ниже, целуя и проводя языкам по шее, ключице, яремной впадинке и опускаясь к животу. Дрожь пронзает меня, когда он проводит языком по кайме трусиков.

- Н-не надо… - Хриплю я, пытаясь предотвратить то, что он пытается сделать.

- Почему? – Его голос низкий, рокочущий, и такой возбуждающий.

- Я… - я задыхаюсь от охватившего меня возбуждения, но все равно не могу позволить ему сделать это. Для меня это что-то слишком… неприличное.  Хотя где я – и где приличия?

Не знаю почему мне кажется это противоестественным. Ведь сама-то не брезгую делать Тому миньет. И мне это даже нравится не хуже всего остального. А тут… Стесняюсь, наверное. Звучит до невозможности глупо. Но это так.

- Мне неловко. – Наконец, выдыхаю я, не глядя на Ника.

- Неужели Том тебе не...? - начинает удивленно парень, но я перебиваю.

- Нет, не делал. – И, черт, мне стыдно и неуютно говорить об этом! Да, Том никогда не делал со мной… этого. И даже не предлагал. Хотя одна попытка была, но она сразу была задушена на корню. И после он не настаивал. И все были вполне удовлетворены.

- То есть, в этом я буду первым? – Хитро прищуривается этот засранец. И смотрит, словно кот, наткнувшийся на большую миску сметаны. Чёрт, какое извращённое сравнение!

- Заткнись! – По инерции резко сжимаю ноги, зажав между ними ладонь Ника. Идиот! Такой момент испортил!

- Хочешь, чтобы я тебя связал? – возбуждающе шепчет Ник, умудряясь водить пальцами между моих зажатых ног.

- Нет, - выдыхаю я. Кожа горит, а трусики становятся влажными. И он это чувствует.

- Тогда расслабься.

Я не могу, но Ник быстро подтягивается ко мне и его губы сметают все мои преграды. Поцелуй становится жарче, а его руки стягивают с меня последнюю деталь одежды.  Не успеваю насладиться в полной мере его властвующим языком, как всё тут же пропадает. Теперь его губы захватывают в плен каждым миллиметр моей, плавящейся под его прикосновениями, кожи. Влажные дорожки из поцелуев замысловато переплетаются на теле и спускаются ниже к самому пожару.

И вот его язык уже там, врывается в меня, теребит влажные складки плоти, играется с клитором, заставляя чуть ли не вскрикнуть от пульсации, проносящейся по всему телу от этого действа.

Воздух шумными толчками вырывается из легких, из груди, из горла. Комната наполняется моими стонами, которые становятся всё громче. Меня бросает в жар от того, что вытворяет язык Ника там, между ног. Тело плавится под его руками, я сминаю простыни в кулаках, не замечая боли в обожжённых руках и стараюсь не кричать от удовольствия. Такого я еще не испытывала. Как выяснилось – зря. Оральные ласки приносят не меньше наслаждения, чем всё остальное. Они иступляют, доводят до грани, заставляя теряться в себе и своих ощущениях.

И когда язык Ника сменяет более твердая часть тела, я не выдерживаю. Взрываюсь. Сразу же после первого толчка мощный оргазм накрывает меня с головой. Я выгибаюсь, отрывая влажное тело от простыней и прижимаясь ближе к Нику. Я хочу ощутить его каждой клеточкой своего тела, стать единой с ним, получать оргазм за оргазмом, и наслаждаться тем, что чувствую себя настоящей женщиной рядом с ним. Чувствую себя желанной.