Год совы

- Киса ничего не понимает в женщинах, и ничего бы он не сообразил. Ему нужно всегда все говорить сразу и прямо.

- Сейчас мне это уже не интересно, я видеть его не хочу. Но факт остается фактом: френдзона у меня в жизни была, короткая и очень болезненная, и даже, я тебе скажу больше – не одна. Раньше было не так жестко, не так больно, но тоже мало приятного. Я такого не приемлю, а если так себя ведут мои подруги или сестры – не поддерживаю. Но, знаешь, Иришка и без этих моих предупреждений так никогда не поступала. Ни разу. А теперь вернемся к нашим фенечкам: да, ей не нравится, что ты носишь подарок от посторонней женщины, да еще и в гроб с ним лечь намерен. Почему ей это не нравится – догадайся сам, первую твою версию я уже опровергла, прорабатывай другие.

- Но это ты, хорошо, положим, ты не ставишь капканы на баранов, как в одной известной песне, а это она! Если считаешь, что в френдзоне нет ревности – сильно ошибаешься, таких тряпочек еще больше берегут.

- Ты хорошо разбираешься в френдзоне, а я хорошо разбираюсь в характере своей сестры. Это НЕ ее. Она так не поступает, поверь мне.

Букарев с удрученным видом замолчал. К нему повернулась Ирина.

- Что такое с тобой?

- Да так, ничего, пищу для размышлений пережевываю.

- Прости, кстати.

- За что?

- За фенечку, если вдруг я тебя обидела... Не знаю, как ты, а в меня пиво уже не лезет…

- Да я тоже не особо. Выпью еще стакан, может, хоть веселее станет.

- Мне уже не станет. Может, в кресло отсядем? – спросила Ирина, взяв его за руку.

- Давай, если хочешь.

Кресло было, конечно, одноместное, и намек Камелиной был понятен. Она устроилась на подлокотнике, для устойчивости обхватив руками колени, обтянутые тонкими черными колготками, и внимательно уставилась на него.

- Чего ты так смотришь?

- Да вот думаю, сесть к тебе на колени или ты это не приемлешь на людях? На подлокотнике ужасно неудобно.

- А, садись, - махнул рукой Букарев, обозревая обстановку. Ахмелюк и Кореец продолжали шушукаться, причем вид у Ахмелюка был откровенно скучающий, а Корейца явно клонило в сон. Юлия о чем-то тихо переговаривалась уже с Леонидом, продолжая потягивать пиво, но теперь уже прямо из горла. Запасы горячительного подходили к концу, и что-то прямо намекало Букареву: идти за добавкой тут уже никто не заинтересован, друзья разбредутся по домам, как только кончится пиво, ну, может, разведут еще хозяйку на чай, чтобы Кореец по дороге не заснул, Ирина явно заинтересована больше им, Букаревым, чем пивом, и все же, разрядить обстановку бы следовало.

- Пойду, что ли, покурю, - сказал он. Камелина со слегка недоумевающим видом пересела в кресло, Букарев подергал за рукав Ахмелюка, сделав понятный знак «пошли отравимся палочкой здоровья». Курить здесь, по словам Юлии, предписывалось на заднем крыльце, там же и избавляться от излишков жидкости. Едва они притворили за собой дверь, ведущую на двор, как их нагнал Леонид.

- Пока на веранду не возвращайтесь. Курить есть? У меня кончились…

Ахмелюк молча протянул ему открытую черно-золотую со спектровой полосой пачку. Маловероятно, что Леонид курил местные, керыльские сигареты «850», но он, по крайней мере, не отказался.

- Ну что? – шепотом спросил Ахмелюк, отойдя на пару шагов от Леонида и уведя за собой Букарева.

- Нормально все. Не препарировали. Дали один намек, потом расскажу. Вы как, за добавкой пойдете?

- Бес знает. Кореец сейчас заснет, мне этот гудеж, если честно, тоже надоел, мы, наверное, домой. А ты там, я гляжу, певицу окучиваешь? Смотри, Андрюха, певицы – они такие, сегодня ты друг, а завтра «преданный поклонник».

- Эта, как говорят, не такая. Ну да не будем вперед паровоза бежать. И, кстати, большой вопрос, кто кого окучивает.

- Ну так что, по домам? – спросил Ахмелюк. – Ты, конечно, можешь и остаться, если угроза была ложной…

- Фиг знает. Меня же сюда притащили, не сам пришел.

- Ладно. Мы пойдем тогда. – Докурив, они поднялись по скрипучей деревянной лестнице, вошли в дом. Юлия меланхолично катала пальцем по столешнице крышку от пивной бутылки, Ирина, думая, что ее никто не видит, приподняв платье до середины бедра, подтягивала колготки. Кореец так и вовсе храпел, привалившись боком к подлокотнику дивана и широко разинув рот.

- Поиграть, что ли, в баскетбол? – спросила хозяйка дома, стрельнув глазами в Корейца. Не дождавшись ни одобрения, ни предостережения, она кинула в Корейца крышкой, но промахнулась, и пластмассовый кругляшок угодил ему в переносицу. Тот вскочил и, даже не закрыв рта, начал лихорадочно оглядываться.

- Подъем, чувак. Бери шинель, пошли домой. – Ахмелюк взял пустой вещмешок, валявшийся на полу возле дивана. – Спасибо за теплый прием вам, Юлия… как там вас по батюшке?

- И вам не хворать, - сказала Камелина, наворачивая по столешнице круги уже другой крышкой. – Вы заходите еще как-нибудь.