Охотница

Я слушала, сочувственно кивала и иногда задавала уточняющие вопросы. Впрочем, подталкивать Надежду Юрьевну нужды не было, иногда становилось проблемой её притормозить, если она увлекалась в своём рассказе какими-то малозначащими подробностями или начинала предаваться самобичеванию. В целом, картина складывалась такая. Научным фактом было проникновение в иные измерения, или не научным, но чтобы осуществить оный, требовалось совершенствоваться духовно – ну кто бы сомневался. Точнее, умственно – и злосчастный Никита поступил на какой-то там семинар, занявший практически всё его время, благо он нигде не работал. Тренинги, корпение над какими-то конспектами и расчётами – парень мог сутками не появляться дома, а когда он спал, мать с отцом и вовсе не представляли. Тревогу родители забили, когда выяснилось, что для поддержания бодрости парень глотает какие-то таблетки. Сам он отмахивался и говорил, что это лишь временная мера, пока он не закончит подготовку. Мать попробовала записать его к врачу – Никита не явился на приём. Попытка взять его за шкирку и отвести привела лишь к тому, что он пропал на несколько дней.

Правда, вернувшись, извинился и сказать, что больше так не будет. К врачу всё равно не пошёл, зато завязал с научными занятиями и вдруг записался в танцевальную студию. Родные вздохнули с облегчением – каким бы странным ни казалось новое увлечение, оно всё же выглядело безобиднее, чем прежнее. Но лишь до тех пор, пока мать, не решила поделиться своей радостью на родительском форуме. Вот там от одного из участников она узнала, что руководитель этой студии – всё тот же Пётр Викторович Бошняк.

Увы, ультимативное требование немедленно бросить бяку стало последней каплей – Никита исчез окончательно. Впрочем, вскоре выяснилось, что к исчезновению он подготовился заблаговременно – продал машину и иные принадлежащие лично ему ценности. У родителей, надо отдать ему должное, ничего не украл, но всё своё спустил, вплоть до брендовой одежды. Разыскивать его пришлось с частными сыщиками, но когда те отыскали пропавшее чадо на какой-то съёмной квартире, оно наотрез отказалось не то что возвращаться, а даже говорить с родителями. А на следующий день после визита мамы с папой Никита с той квартиры съехал, вместе с двумя другими жильцами. Парень был совершеннолетний, никакого правонарушения не совершил, так что попытка обратиться в полицию ничего не дала.

А детектив, помогавший его разыскать, вскоре погиб в автокатастрофе. Такие дела.

– Это был уже какой-то другой человек, – Надежда Юрьевна покачала головой. – Манеры, то, как он говорил – всё изменилось. Он никогда не был грубым, а тут… Я испугалась, что они с отцом подерутся. Он так на нас орал… Я постаралась поскорее увести Анатолия, а назавтра пришла одна, думала, может, удастся поговорить нормально, но Никиты там уже не было. И теперь я не знаю, где он и что с ним.

– Ещё один вопрос, Надежда Юрьевна, точнее просьба, частным порядком, так сказать. У вас ведь есть фотографии Никиты? Возможно, кто-нибудь в нашей редакции его видел, ведь мы занимаемся такими делами, и Бошняком в том числе.

– Да, конечно, – она поднялась, вышла и вернулась с большим цветным фото. – Значит, вы собираете сведения о Бошняке.

– Да, вы – далеко не единственные, кто от него пострадали.

– Надеюсь, вы преуспеете. Этому человеку место в тюрьме, а не в приличном обществе.

– Чем больше о нём узнаю, тем больше убеждаюсь, что вы правы, – я тоже поднялась. – Спасибо, что уделили мне время.

– Если вам ещё что-нибудь понадобится, то обращайтесь.

Она проводила меня до двери и, несмотря на холод, продолжала стоять на крыльце, пока я не отъехала от дома. Фотография лежала в бардачке. С неё мне улыбался тот самый парень, что в полосатой лыжной шапке шёл за нами по всей Вятской.

 

– Значит, Бошняк создаёт собственную секту, – Женя-вторая со звоном помешала в чашке ложечкой. – Интересно, зачем ему это нужно.

– А зачем вообще создаются секты? – я пожала плечами. – Деньги и власть.

Мы сидели в кафе на окраине Москвы, в зале для некурящих, небольшом, но уютном. Народа было мало, собственно, кроме нашего, было занято только ещё два столика. Под стеклянным чайником горела плоская свечка, не давая чаю остыть, и я больше смотрела на завораживающий огонёк, чем на свою собеседницу.

– Но ведь он же создал потрясающую вещь! Не знаю, что там с другими измерениями, но ведь он действительно наделяет людей талантами и умениями, это факт! И на что он использует своё открытие? Всего лишь на зарабатывание денег?

– У каждого свои представления о прекрасном. Помнится, мы как-то уже об этом говорили. К тому же мы не знаем, как далеко простираются его планы и что он намерен делать дальше со своей сектой – и с кучей обязанных ему талантливых людей. Может, он лелеет планы мирового господства?

Женя хмыкнула.

– Ладно. Только что нам даёт эта информация?

– Если мы соберём достаточно фактов от родственников и друзей пострадавших, у нас может появиться основание для возбуждения уголовного дела, – рассудительно сказала я. – Или для распространения порочащей информации. Шантаж, конечно, тоже дело подсудное, но если сделать всё аккуратно… Секта – это уже не сказочка о дарёных талантах, годящаяся разве что для жёлтой прессы. Это куда правдоподобнее и серьёзнее.