Страница 23 из 76
Зря она вообще сюда приехала. Да, заняться дома ей было особо нечем, но надо же уметь держать себя в руках! Да и что это на нее нашло? Много ли вокруг было молодых людей разного рода, а иногда и очень даже привлекательных. У нее, наверное, помутилось сознание, если она позволила такому произойти… Да что же это? Никак не удается унять дрожь…
Нужно бежать. Скорее бежать отсюда! Пересечь сад, быстрее очутиться в карете… и домой… Домой… К сыну! И мужу…
Как она теперь посмотрит ему в глаза? Что она натворила… Нельзя было ехать к княгине, нельзя оставлять дом… Она вспомнила слова Осоргина: «Ты можешь нанести визит госпоже Ставринской. Думаю, она вполне сумеет тебя развлечь. Кажется, я тебе этого не запрещал». Вспомнила, как он задумчиво посмотрел на нее, а затем добавил: «Только, прошу тебя, недолго. Договоримся, что ты будешь дома до одиннадцати. Мне кажется, этого вполне достаточно. Не забывайте, сударыня, что у вас есть семья». Последние слова были произнесены полушутливым тоном, но для Алисы сейчас они звучали подобно приговору. «Не забывайте, что у вас есть семья…». А она забыла… Забыла…
***
— Послушайте, что вы себе позволяете? Я требую объяснений!
Алиса без стука ворвалась в кабинет мужа. Сергей Владимирович, аккуратно выводивший что-то на очередном листе, от неожиданности выронил из рук перо. Повернулся к разгневанной женщине, постаравшись все-таки скрыть свое искреннее удивление от ее бесцеремонного поступка, снял пенсне с голубоватыми стеклышками, положив его на стол.
— А теперь разрешите и мне спросить: что вы позволяете себе? Какой проступок был мной совершен, что вы считаете возможным начинать разговор подобным тоном и чего-либо требовать?
Алиса замялась. Она была рассержена, но весь запал мгновенно исчез под взглядом Осоргина. Его слова подействовали на нее, как упрек отца действует на дочь, позволившую себе лишнее. Конечно, отца в жизни Алисы почти что не было, и уж точно он не смог бы отчитывать ее за плохое поведение. Но если бы мог, то, наверное, делал бы это именно подобным образом.
— Почему ко мне приходит гувернантка Феди и говорит, что вы ее рассчитали?
— А вы не знаете? — в голосе Осоргина проскользнули стальные нотки. — Она позволила себе его ударить.
— Но… — Алиса не знала, что ответить. О таких деталях она осведомлена не была.
— Вообще-то я, кажется, поручал вам озаботиться вопросом поиска мадам для присмотра за Федей. И что в итоге? Почему женщина, которой вы доверили воспитание нашего сына, позволяет себе подобное?
— Может, возникло какое-то недоразумение? Я не верю в то, что это могло произойти… Я…
— Но это произошло, — Алиса видела, что он сдерживает себя для того, чтобы не повысить голос. Осоргин, смотря на нее рассержено, произнес, чеканя каждое слово:
— Никто и никогда не поднимет руку на моего сына. Как его воспитывать — решать исключительно мне, — а затем добавил, отвернувшись от нее, и уже тише:
— Кажется, я здесь единственный человек, который вообще способен что-либо решать…
На несколько секунд воцарилась тишина, нарушаемая только мерным постукиванием пальцев Сергея Владимировича по столу. Алиса не знала, что сказать. В чем она опять провинилась? Она думала, что подошла к этой задаче со всей серьезностью. Да и не слишком ли трепетно он относится к вопросу воспитания сына? Кажется, отцы вообще не склонны вмешиваться в этот процесс, оставляя подобные трудности женскому полу.
— Что ж… Видимо, мне самому придется заняться поисками. Особенно учитывая, что свободного времени у меня «в избытке».
Алиса с силой прикусила губу.
— У вас есть еще какие-то вопросы? — он посмотрел на нее нетерпеливо. — Если нет, то прошу простить, но у меня много работы.
— У вас ее всегда достаточно! — Алиса резко развернулась и вышла из комнаты, не забыв закрыть дверь со звучным хлопком.
То, что подумал Осоргин, смотря вслед неблаговоспитанной супруге, он бы никогда не произнес вслух. Сергей Владимирович глубоко вздохнул, беря в руки перо и пытаясь снова сосредоточиться на бумагах.
Что же с ней опять такое? Откуда взялись эти резкость и несдержанность? Алиса прислонилась спиной к стене. Щеки ее пылали. От стыда ли, от досады… Она не знала. За что она так накинулась на него? В чем была его вина? В том, что Алиса не видела, не чувствовала того, что могла взять там… В другой своей жизни. Ни слова упрека, ни единого сердитого взгляда… Там… Там она была такой, какой хотела. Такой ее и принимали… Он принимал…
Вот и все. Все кончено. Во всяком случае, ее достойная жизнь. Падшая женщина… А ведь не прошло и двух месяцев с момента их встречи…
Закрыла глаза. Казалось, что за последние полгода в их семье не произошло никаких перемен. Но то была лишь видимость. Все изменилось. Она изменилась. Она изменила…
Все произошло гораздо раньше. Наверное, еще там… Та встреча… Если она и могла остановиться, то только тогда. Теперь же было действительно поздно. Их отношения с Борисом зашли слишком далеко, и то, что случилось, было всего лишь закономерностью…
Можно было сказать, что она ошиблась, оступилась, поддалась эмоциям. Но все же в глубине души Алиса знала, что хотела этого. Теперь безумный порыв оставил ее смотреть уже на последствия своего падения. Жалела ли она? Алиса не знала… Не могла ответить самой себе. Это было слишком тяжело. Те минуты, мгновения, когда она, казалось, растворялась в чувстве совершенного счастья, оборачивались для нее часами терзаний, мучения от собственного обмана и лжи…