Страница 43 из 110
Глава 2
- Группа 1 и 2 — проверить первый этаж.
Группа 3 — главный зал.
4 и 5 — второй этаж.
- Засада!
Курортник, еще не почувствовав ранения, хотел встать, но лишь окончательно запутался в спальнике. Я сидел под окном и перезаряжал автомат, готовясь к неожиданному нападению. Мне совершенно было наплевать почему и кто нас атаковал, единственное что я давно усвоил — если в тебя стреляют, то нужно открывать огонь на поражение, и чем быстрее, тем лучше. Вставив в автомат обойму, я запрокинул его над головой и дал не прицельную очередь по предполагаемому укрытию врага. Снайпер среагировал молниеносно — переключившись на маленькую точку, ведущую огонь, он произвел ровно три выстрела, один из которых пронзил кисти руки, неуклюже державшей автомат за рукоять.
Я ощутил боль, не осознавая что произошло. Автомат, вырвавшись из руки словно птица, упал на пол. Я посмотрел на правую руку. Указательный палец висел на лоскуте кожи, безымянный же был просто раздроблен, а сама кисть была вывернута под неестественным углом. Что-же, отстрелялся я, и похоже что навсегда. Из глубин коридора, находящегося по левую руку от меня, послышалось невнятное бормотание, а после чего, как минимум три луча лазерных целеуказателей равномерно упали на мой висок. Когда жертва загнанна и у нее повреждена одна из конечностей, лучший метод — убить сразу, безболезненно, потому что издевательство Зона не требует и карает тех, кто его совершает, если конечно она сама не подослала.
Мне лично, спешить было не куда — три грамма металла с примесью свинца в любой момент могли раз и навсегда решить проблемы с моей жизнью, так что я, вынув из кармана своего комбинезона портативную аптечку — устройство, содержащий примерно три сталкерских «золотых доз» специально предназначенную для «вот таких» ситуаций. Откинув иглу, я хотел было воткнуть её прямо через одежду в свой организм, но заметил презрительный взгляд Курортника. Тот, изловчившись, вынул из-за пояса нож, и разрезав спальник, осторожно зажимал рану на ноге. Я откинул шприц, решив отложить «последнюю радость» на потом, и свесил голову.
Противники, кем бы они не были — не мешкали, я отчетливо слышал, как ко мне из коридора приближаются четыре или пять пар армейских сапог.
«До стрелялся… Этот лежит, не шевелится, боясь привлечь внимание снайпера, я с оторванным пальцем валяюсь… Хуже не куда...»
Но мои мысли оборвал звонкий выстрел дробовика. Боец, подошедший ко мне практически на расстояние выстрела Макарова, отлетел в стену и чуть не разбив раритетное стекло, упал, обильно разбрызгивая темную жидкость. В ночном свете луны, перестрелка, развернувшаяся в здании выглядела как салют в честь торжества Зоны над умершими и искалеченными телами: всюду мелькали «огоньки», несущие любому встречному гибель. Автоматные очереди превратили тишину старинной верфи в какой-то танцзал, и как всегда, королевой на нем была смерть.
Из раны текла кровь, но я не мог её остановить, мне было неимоверно тяжело даже пошевелиться, не говоря о том, чтобы подняться и хоть как-то уйти с линии огня. Лень, боль, кровь, мясо и пролетавшие мимо пули смешались в сумбур, своеобразное «блюдо», приправленное бетонной крошкой, высекаемой картечью из стен, порохом и потом.
Я осторожно повернул голову в сторону «бойни»: нападавшие были явно растеряны появлением третьего члена нашей группы и сейчас лихорадочно вели огонь во все движущееся и не движущееся. В этом и была их ошибка: Гай укрылся за одним из трупов и перезаряжая свой ТОЗ, стрелял, но метко, быстро и чётко — в лучших традициях нашего спецназа. Не знаю, почему ему нравились дробовики, но винтовки и автоматы он не таскал с собой никогда, во всяком случае мне видеть этого не довелось. Перезарядив в очередной раз оружие, Гай молниеносно пошел в наступление — подняв труп, он использовал его в качестве «живого щита», вернее уже мертвого, и прикрываясь им, попер на врага. Отличная техника ведения боя — противник тут же сосредоточил огонь на появившейся «мишени», оставляя тем самым возможность безболезненно прорваться воину в ряды врагов. Эта тактика использовалась еще в Древнем Риме. Как гласили учебники истории, найденные сталкерами в одной из местных библиотек, тогдашние римляне использовали построение «клин», и вооружившись копьями и плотно закрывающими щитами, при виде врага «ощетинивались», словно ёж-мутант, вступали в бой и побеждали. Но термин «живой щит» впервые приняла на вооружение фашистская Германия, использовав захваченных пленных в качестве своеобразного «биомусора», способного выдержать от взрыва на минном поле, до выстрела в голову на глазах своей семьи.
Гай Квинт, отстреливаясь дробовиком, уже практически дошел до оставшихся в живых противников, как вдруг, исчез из виду в густом дыме пороховых газов и пыли. Что-то дернуло меня за рукав. Я перевел взгляд и увидел Курортника, лежащего около меня и спешно зашивающего мне палец.
- Слых, иди лучше Гаю помоги, я то все равно сдохну от кровопотери.
- Да брось ты. Судя по всему — заживет. У тебя даже нервный узел не задет, так, подумаешь, палец оторвался.
- Шел бы ты со своим оптимизмом… С чего ты решил что нервный узел не задет? - спросил я, глядя как Курортник накладывает швы.
- Если бы у тебя порван нерв, ты бы сначала орал, а потом наступил болевой шок, из-за которого минимум — сознание потерял. - спокойно ответил он.
Тем временем, выстрелы прекратились и наступила повседневная тишина, рутинная для любой Зоны. Я повернул голову. Из коридора, практически полностью заполненном дымом, брел едва заметный силуэт человека, в котором я увидел Гая.