А Саломея все танцует

В первом ряду Ольга приметила два свободных места и царственной походкой приблизилась к ним. Выглядела она сногсшибательно. Поэтому на мгновение собрание замерло, обратив свои взоры на только что прибывшую актрису. Кто-то пытался прошипеть, что тут занято. Но Оля сделала вид, что она ничего не слышит. Корецкий не сводил с нее глаз. Ольга успокоилась. За место работы можно было уже не переживать, а остальное ее не интересовало.

Под конец долгих речей, прений, восторженных и льстивых  выступлений Оля вышла из состояния оцепенения, услышав фразу о банкете. Сияющий Корецкий пригласил всех на банкет  к 18 часам. Это утихомирило всех. Дамочки побежали в парикмахерские и бутики. Алимова с нетрезвой Агнессой повели Ольгу в кафе. Количество сплетен превысило ежедневную норму и било через край. У Ольги начиналась страшная головная боль. Эту мигрень она унаследовала от матери. «Если сейчас не принять три таблетки анальгина или коньяк, то все закончится многочасовой рвотой», - пронеслось у нее в голове. В кафе идти страшно не хотелось, а  безумно дорогая сумочка из крокодиловой кожи разочаровала хозяйку: анальгином там и не пахло.

Ольга заказала коньяк и лимон. Боль отступила. Но расплатой были два часа в компании подруг, пересказавших ей в лицах первую часть собрания. С коньяком вышел перебор, и Агнесса завыла, что Корецкий на нее даже не посмотрел, что он ее уволит, что она уже старуха, и никому не нужна. Внезапно Агнесса зарыдала по-настоящему.

Алимова вызвала такси, и они с трудом запихали пьяную подругу в белое «Рено». Хитрая Алимова увязалась за Ольгой к ней домой. Она прекрасно знала, что у Ольги можно поживиться обновками из бутиков. Генеральская дочь никогда не жадничала и к одежде относилась равнодушно. Пакеты, привезенные утром матерью, были открыты и выпотрошены, а также шкаф и тумбочка. До банкета оставалось 2 часа.