Страница 28 из 46
Ольга вышла из театра и села в машину. События того самого неприятного дня нахлынули на нее. Почему все было в женских тряпках? Почему Семен был так пьян, что не мог говорить? Отец сказал, что он приехал, потому что, кто-то ему позвонил, а кто, они с матерью не уточнили. Блондинка с брюнеткой ушли, видимо, сразу… Без одежды, что ли? Одежда была раскидана везде. Все это было странным. Почему она тогда ни разу не выслушала Семена? Действительно, почему? Могла ведь, а не выслушала. Что за гордость обиженной супруги? И эти бедные лилии… Каждый день.
Внезапно она почувствовала ужасную слабость. Сон стал одолевать ее, и Ольга поняла, что если в ближайшие пятнадцать минут она не найдет кровать, уснет прямо в машине. Поэтому она понеслась домой и, едва дойдя до кровати, уснула.
Она проспала почти сутки. Проснулась с безумной головной болью. Поиски коньяка не увенчались успехом, потом Ольга вспомнила, что изничтожила вчера все запасы алкоголя дома. Три таблетки анальгина и крепкий кофе понемногу стали приводить ее в норму.
Она лежала и думала о Семене. «Ведь он – хороший мужик. Просто богатый. Со своими причудами. Но простой. Надежный… Если бы не этот странный случай». Потом она нашла в сотике номер Семена и нажала. Телефон был отключен. Она позвонила в офис. Секретарша сказала, что шеф уехал домой.
-Но лилии он вам отправил, - сконфузившись почему-то, добавила Людочка.
-Видимо, их приносили, когда я спала…
Оля долго бродила по дому, бесцельно перебирала вещи, изучала свое осунувшееся лицо и мешки под глазами. Потом быстро собралась и полетела. Уже темнело, когда она добралась до злополучного коттеджа Семена. Ей показалось, что от дома отъехала машина. Туман стушевывал очертания и делал действительность прозрачной. Оля позвонила, но дверь не открыли. Приглядевшись, она поняла, что дверь приоткрыта. Она шагнула внутрь.
В огромном зале, увешанном картинами Семкиного друга Ивана Корсавина, на черном кожаном диване лежала женщина. В груди ее зияла кровавая рана. Женщина была мертва. Неестественная поза и бледность не оставляли никаких сомнений. Оля съежилась, но кричать не стала. Страх, липкий, противный страх залез по кожу и морозил ее, заставляя вздрагивать от любого шороха и тени. В ванной послышался шум воды.
Оля вошла и увидела Семена в одежде в ванне, наполненной красной водой до краев. Из его перерезанных вен на запястьях текла темная кровь.
-Семен! – закричала Ольга, - Семен! Очнись!
Она закрыла воду, которая лилась через край. Потом нашла простынь, разорвала ее на полоски и стала бинтовать ему порезанные руки. Внизу, на черном кафеле валялся нож. Ольга пнула его под ванну. Потом она наклонилась и попыталась вытащить Семена из ванны. Он был тяжелый, и у Ольги сломался каблук. Она привычным движением оправила каблук под ванну и повторила попытку.
-Семен, проснись!
Ольга стала тормошить его, бить по щекам.
-Ну, пожалуйста, проснись!
Ольга заплакала и поцеловала его.
-У-у! – замычал Семен.
-Молодец! Просыпайся, прошу тебя! Будь умницей!
Семен открыл глаза. Перед ним стояла Оля. Все было в тумане, но то, что это была Оля, он определил точно и обрадовался.
-Ты все-таки пришла? – медленно пробормотал он.
-Пришла. Прости меня.
-Как хорошо. Значит, цветочница меня не обманула.
-Какая?
-Ну, я как-то забрел в один цветочный магазин, - еле ворочая языком, шептал он он, - хотел тебе розы купить. Объяснил, что ты меня видеть не хочешь и слышать.
-Я была дурой, слышишь, Семен. Ты держись, пожалуйста. И не говори ничего! Ты ослаб.
Ольга стала целовать его мокрое лицо, растрепавшиеся волосы, попадая то в глаза, то в холодный нос. Семен обнял ее и поцеловал очень нежно, как что-то самое дорогое и очень хрупкое. Слезы градом текли у нее по щекам.
-Какой дурой я была!
- А продавщица мне говорит, - тихо продолжал Семен, - что лилии белые надо послать. И каждый день их посылать. Хоть целый год. Тогда женщина все простит. Все!
-Прости меня, Семен.
Ольга обняла его.
-Как мне хорошо, - застонал Семен. - Похоже на сон. Если это сон, пусть он продлиться еще.
- Слушай, ты такой холодный. Тебе нужно переодеться. Зачем ты влез в ванну в одежде и вскрыл себе вены? Из-за меня?
-Я? Ты что, бредишь? Я не вскрывал себе вены, хотя, конечно, я без тебя почти умер, понимаешь? Почти.
-Я тоже. Я стала пить и нюхать порошок. Но вены. Они изрезаны. И там … нож. Посмотри.
Он стал рассматривать свои обвязанные руки и ничего не мог понять.
-Но это еще не все, - сказала Оля, - там, в зале лежит женщина. Вернее, ее труп.
-Какой труп? Откуда тут труп?
Он, шатаясь, в сопровождении бывшей жены пошел в зал, где и лежал тот самый труп.