Страница 34 из 61
— И кто счастливчик? — обратился я к Марсель и присел на один из стульев. Но тут же выяснилось, что это была не лучшая идея. Снизу обзор на ножки француженки открывался еще более шикарный и еще сильнее сбивающий с нужного настроя. Кажется, мне срочно нужно заняться чем-то помимо работы. А то скоро даже в дверных ручках начну видеть изгибающиеся в приступе страсти женские силуэты. Девушки на данный момент не имелось, а профессионалок я сильно недолюбливаю. Но, похоже надо идти против воли, ублажая природу, а то работать уже нормально не получается.
— Вы его знаете, — промурлыкала Фурье, — Володя. Владимир Кезик. Он умолял выйти за него замуж. Я просто не могла отказать.
— О, еще раз поздравляю. Прекрасный выбор. Думаю, он далеко пойдет. Особенно после смерти своего, да и вашего босса, а?
Баранов подавился вином и закашлялся. Но Марсель или не уловила сарказма, или хорошо делала вид, что не уловила. Во всяком случае, с ее хорошенького личика не сходила улыбка.
— Может быть. Не деньги главное в жизни.
— Ну да, ну да. Но тем не менее ваш жених спешит проявить щедрость. Сразу ресторан дарит. А у вас красивый маникюр. Первый… точнее, второй раз вижу такой оригинальный элемент, — я встал, взял ее руку и на свету блеснул крошечный камушек на бордовом ноготке безымянного пальца. — Французский шик? Очень мило. Кстати, о вашем женихе. Случайно слышал ваш с ним разговор на днях. Во время помолвки… Кажется, он не горел желанием жениться и раскидываться ресторанами… — по примеру Яра я немного блефовал, но почти наверняка невидимым собеседником Марсель в библиотеке был именно Кезик.
Не уверен, что мне не показалось, но, кажется, она зашипела, как змея. Вырвав ладонь из моих рук, она спрыгнула со стола и одернула юбку.
— Что за чушь вы говорить? Володя любить меня очень сильно. Он меня долго уговаривать, прежде чем я согласилась стать его женой, — похоже, гнев перекрыл действие алкоголя, и девушка позабыла правильную русскую речь.
— Зачем же вы напоминали ему о том, что он вам что-то за что-то должен? Какое такое великое одолжение вы ему сделали? — пошел я напролом.
— Вы говорить полня чушь. Вы все не так поняли. Да и вообще, с какой стати вы нас подслушивали? Как вам не стыдно? — ее глаза сверкали праведным гневом, и я уже ярко представил, как остатки вина оседают на моем лице и одежде. Но она оказалось для этого слишком хорошо воспитана или просто не догадалась. В общем, моей светлой рубашке повезло. Пятна от красного вина почти невозможно вывести, я как-то пробовал.
— Скажите вам знаком этот предмет? — я достал фото треугольной подвески, найденной в луже крови Кость. Мгновение девушка, кажется, колебалась, но все-таки отрицательно покачала головой, и блестящий каскад серег сопроводил ее движение мелодичным звоном.
— Может, вы, Георгий, где-то могли это приметить? — Баранов тоже отказался признать вещицу.
— Жаль, жаль. Ну что ж, не буду больше мешать вашему милому сабантуйчику. Но, знаете, госпожа Фурье. На вашем месте я бы не стал так уж спешить с празднованием начала новой жизни. Мало ли что еще может произойти…
— Что вы иметь в виду?! Мы с Володей любим друг друга, что может нам помешать?! — с лица француженки слетел налет очарования и соблазнительности, теперь в ее злом, испуганном лице ясно проглядывали черты обычной расчетливой стервы. Разве что с иностранным отливом.
— Не знаю, — добродушно пожал я плечами. — Может, арест? — я не стал дожидаться новой вспышки гнева и поспешно ретировался. Судя по раздавшемуся следом звону, бокал все-таки не избежал участи быть разбитым. К счастью, не об мою голову. Но это девица, врущая на каждом шагу, честно говоря, сильно вывела меня из себя.
По идее нужно было еще вернуться на работу, поразгребать бесчисленные океаны бумаг, но ничего срочного вроде не висело, а в контору страшно не хотелось. Я представил свое любимое мягкое кресло дома, и стопку книжек рядом, которые я никак не могу перечитать. А еще, кажется, осталась клубника… в общем, планы на вечер оформились быстро. Нда, если так дальше пойдет, я стану старым злобным одичавшим холостяком. Но что делать, если хорошие девушки на дороге не валяются. Но едва открыв дверь квартиры, я кожей почувствовал, как планы на тихий вечер растворяются в небытии. В коридоре Яр лихорадочно одевался, пытаясь одновременно засунуть ногу в ботинок и снять с вешалки куртку.
— Андрей, ты вовремя. Мне сообщили, что Кучерук пришла в себя и требует тебя. Никак не мог тебе дозвониться, пошли скорее. Похоже, она созрела для того, чтобы что-то рассказать!
Я только тяжко вздохнул, прощаясь с милым образом мягкого кресла. Но возбуждение Яра быстро передалось мне и таинственный, обещающий неожиданности выход в ночь уже казался гораздо привлекательнее тихого домашнего вечерочка. Если Кучерук решила расколоться, то наверняка это будут горячие новости. Дело, наконец, может сдвинуться с мертвой точки. Я, не раздумывая, плюхнулся вслед за Гордеевым в его машину. В салоне приятно пахло чем-то свежим. На торпеде не было ни пылинки. Когда он все успевает? Мы плавно выехали на шоссе, и, со стремительностью мурены лавируя между машин, понеслись к клинике. Яр не слишком уважал ограничения скоростного режима. Но надо отдать ему должное, рисковых ситуаций при этом умудрялся избегать. Он мгновенно реагировал на изменения в окружающем пространстве. Хотя, когда мы подъехали к месту назначения я, наконец, глубоко вздохнул и понял, что всю дорогу невольно задерживал дыхание. Я припомнил нашу последнюю поездку, когда едва не пробил дыру в полу, нажимая на воображаемую педаль газа. Похоже, никогда езда с Яром не будет для меня комфортной вне зависимости от его настроения. Я сам большой любитель погонять, но только на просторе, на каком-нибудь загородном шоссе или на худой конец на МКАДе. Все-таки в городском потоке с его неопытными и лихими водителям, хитрыми поворотами и многочисленными ответвлениями из которых так и норовит выскочить какой-нибудь джигит, предпочитаю не лихачить.