Страница 6 из 104
- Так вот, у меня тогда на операционном столе умерли и мать и ребенок. – сдавленным голосом сказала подруга.
- Боже мой! – ахнула я.
Ритка оглянулась на меня и медленно вернулась на диван. Глаза ее очертились темными кругами, а пальцы немного подрагивали. Было очевидно, что эти воспоминания давались ей с трудом.
- Молодая еще женщина, всего-то двадцать пять лет. – начала она свою историю. - Легла к нам в клинику на сохранение. С ребенком все было в порядке, просто мамочка по какой-то причине довела себя до такого состояния, что уже еле ноги таскала.
- А что с ней было-то? – встряла я.
- Нервное истощение. – хмуро сказала Ритка. – Слушай, у тебя нет закурить? Так курить захотелось.
- Даже, если бы и было. – набычилась я. – Что, хочешь целый год псу под хвост пустить. Зачем тогда курить бросала?
Ритка немного посидела, уставившись в столешницу и снова заговорила.
- Ее положили в мою палату. Уж как я над ней прыгала и кудахтала, одному Богу известно. Сначала ведь смотреть на нее жалко было, но вскоре стала женщина немного в себя приходить, а как-то в мое дежурство взяла и рассказала мне свою историю.
Замуж по любви вышла, как будто за хорошего парня, вот только детей все не было и не было. Муж к этому спокойно относился, а вот она сама всякими мыслями себя накручивала, да по врачам бегала. Год живут, другой – у мужа все размеренно: работа, рыбалка, диванчик с телевизором и вдруг, о, чудо! Жена забеременела! Он туда-сюда, к врачу, мол, почему столько не беременела, а теперь вот пожалуйста? Мой ли ребеночек?
А врач на него чуть ли не с кулаками. Оказывается его жене рожать никак нельзя – умрет в родах. Велела вести женщину на аборт во что бы то ни стало. Мужику эта идея очень понравилась, а вот пациентка моя как об этом услышала, так и сбежала куда-то. Только записку мужу оставила. Написала, что любит его очень и сама, слышишь Лариска, сама хочет ему ребенка родить. Просидела где-то до семимесячного срока и домой вернулась, а муж от нее возьми и откажись. Мол, жил без тебя полгода и дальше проживу, нечего было бегать да скрываться. Ты того гляди помрешь, а я с ребенком-уродом оставаться не хочу.
- Почему уродом-то? – не выдержала я.
- А у него одна мысль – прямая, как стрела. Если жена больная и ей рожать нельзя, то и ребенок у такой больной непременно будет уродом. Вот с этой мыслью он ее и бросил. А она-то, представляешь, полгода где-то там во имя любви ребенка сберегала. И вот, пожалуйста! Ну, и сорвалась бабенка – не ела, не пила, гулять не ходила. Ослабела – не приведи Бог.
- А к вам-то она как попала? У вас ведь цены известные. – со знанием дела спросила я.
- Это благодаря ее свекрови. Не поверила она сыну, когда он про отношения с женой врать стал, приехала как-то и сама всю картину увидела. Деньги у тетеньки водились, вот она невестку к нам и пристроила на мою голову. Лариска, веришь, я целыми днями от нее не отходила, хотя сама тоже понимала, что скорее всего она не жилец на этом свете. Но ребеночек-то по всем показателям должен был хорошим родиться. И вот меня дежурный врач однажды ночью вызвал. Пациентке моей внезапно стало плохо, давление упало – ниже некуда. Я примчалась и сразу ее в операционную – решила делать кесарево. Думала, что хоть ребенка удастся живым достать. Достала, мальчика, но раздышать мы его так и не смогли. То ли мамка из него жизнь выпила, то ли он сам сиротой не захотел оставаться, только умер мальчик через двадцать минут после рождения. У меня на руках.
- Господи, Ритка, почему же ты мне ничего не сказала? Это же просто кошмар! Как ты только все одна пережила?
- Пережила, как видишь, время все лечит. Просто ты мне душу всколыхнула этим своим - «сама».
- Но я же не знала. – мне хотелось заплакать, так жалко было всех участников этой трагедии.
- Зато теперь знаешь! – жестко сказала Ритка.
- Теперь знаю. – покорно подтвердила я.
- И что? – Ритка взглянула на меня исподлобья.
- Ох, Ритка, умеешь ты душу наизнанку вывернуть. – с тоской сказала я.
- Ну, если уж тебе мое предложение совсем поперек организма, то давай забудем. – подруга резко встала с дивана.
- Я тебе забуду! – неожиданно разозлилась я. – Ну-ка, наливай, за успех нашего предприятия.
- О, вот это я понимаю. Вот это женщина! – обрадовалась Ритка и схватила бутылку. – Неужели решилась?
- Ну, на душевные мучения и борьбу с собой у меня есть еще полчаса до прихода Сашки. Наше решение ты узнаешь первая – это я тебе обещаю.
И мы чокнулись, а потом выпили за великую авантюру. Ритка обняла меня на прощание и ушла.
Мучиться я начала прямо после ее ухода. Сначала мысленно обвинила подругу в том, что в свои двадцать шесть лет она сама еще даже замуж не вышла, не говоря уже о детях. Потом поругала себя за недоверие к мужу – и с чего это я взяла, что он меня бросит? Ведь говорят же, что не та мать, которая родила, а та, которая воспитала. Затем я стала убеждать себя, что судьба преподносит нам подарок. Права Ритка – другие чужих усыновляют, а у нас свой будет.
Я закрыла глаза и представила, как мы с Сашкой катим коляску с нашим ребеночком по тенистой аллее парка, раскинувшегося недалеко от дома. А вот наш малыш катается на качелях, играет в песочнице … . Стоп! А кто это будет – мальчик или девочка? Эта игра мысли меня так увлекла, что я перестала думать о чужой женщине, которая должна выносить ребенка, о проблемах, которые нас неминуемо ждут, о своих страхах и переживаниях.
Когда Сашка хлопнул входной дверью и весело крикнул из прихожей: «Я дома!», я кинулась к нему на шею и прямо там, среди одежды и обуви, захлебываясь словами, рассказала ему о Риткином предложении.