Страница 79 из 113
Наряд полиции установил убийство, произошедшее ровно в тот самый момент, когда Эд отлучился. Выходит, что кто-то поджидал его в уборной с холодным оружием. Более того, этому «кому-то» удалось остаться незамеченным, сделать все без улик.»
4 октября
«За двое суток в зоопарке погибла не только большая часть оставшихся зверей, но и несколько работников. Крупных парней и беззащитных девушек находили то в клетках, то на дорожках. Одни умирали от удушья, у вторых в крови обнаруживали яд, третьи сами залезали в петлю. Становилось невыносимо страшно, но руководство не спешило закрывать зоопарк. Полиция активно вела расследование, но в делах не появлялось ни единой зацепки. Сегодня я твердо решил уволиться. Жизнь моя мне дороже.»
5 октября
«Вопреки собственным обещаниям, сегодня я вновь пришел на смену. Виной тому послужило происшествие вчерашнего дня. Дойдя, было, до кабинета своего начальника, я вновь услышал те странные шумы на центральной аллее. Прислушавшись, я последовал туда, откуда, как мне казалось, доносились звуки.
Под центральной аркой сидела Элисон, а прямо напротив нее невиданное мне создание, ростом под два метра. Он чем-то походил на единорога: имел тело лошади и большие размашистые крылья, напоминающие крылья летучей мыши. Нечисть была худой, даже костлявой, из ее пасти, обрамленной частыми клыками, текла пена и исходил пар. Казалось, Элисон ее вовсе не боялась, потому что была похожа на нее! Девушка вмиг переменилась на моих глазах, обнажила свои клыки, сделалась дикой и неконтролируемой. Она что-то шептала на ухо этой твари, хитро улыбалась и показывала в сторону зоопарка. Я, не в силах терпеть это, попросту сбежал, пообещав себе во всем разобраться сегодня»
Это были записки из личного дневника майора Яна Шиллера, найденного ночью 5 октября с рваными укусами на шее в районе бруклинского зоопарка. Молодой человек скончался в больнице от сильной кровопотери, а записи его натолкнули полицию на мысль о вмешательстве потусторонних сил, фестралов, описываемых в старых байках. Правда, позже следствие сочло его сумасшедшим и закрыло дело на многоточии, как и дела всех тех, кто погиб в тот год в бруклинском зоопарке.
Пребывая, мягко говоря, в легком шоке, я захлопнула книгу, выключила небольшую лампу, освещающую кровать, и забралась под одеяло. Признаться честно, эта история напомнила мне какую-то страшилку, но никак не древнее поверье. Что за глупый американский сюжет, где в зоопарке/театре/библиотеке поселяется монстр и убивает всех, включая главного героя? На месте властей я б запретила не только упоминать об этом зверьке, но и выпускать такие статьи! Как после такого находиться в одиночестве ночью?
Немного отойдя от общего шока, я решила погрузиться в работу, дабы отогнать от себя дурацкие мысли.
С самого детства я была более, чем впечатлительной. Любое событие действовало на меня в разы сильнее, чем на моих сверстников. Будь то история о военном времени, записки сумасшедших или вот такие вот рассказы – все воспринималось мною буквально и еще долго не выходило из головы. Я могла неделями напролет думать о трейлере фильма ужасов, увиденного по телевизору, могла ночами плакать, вспоминая картинку мертвого голубя, найденного на улице, меня иногда даже плохие оценки одноклассников расстраивали больше, чем их самих! В детстве было немного неуютно и страшно, потом я начала скрывать от всех свои странные мысли, а позже и вовсе практически избавилась от привычки думать о всякой незначительной ерунде.
Но эта ситуация ерундой мне не показалось. С одной стороны я и не прониклась этой историей, а с другой задумалась над ее корнями. Ведь, если есть такой рассказ, пусть и существование фестралов не подтверждено, есть особи, на них похожие. Какова вероятность того, что где-нибудь в клетках не сидят огромные и злые птеродактили, готовые сожрать добрую половину города? Господи, зачем я со своей фантазией в это все влезла?!
Мною было принято решение отложить книгу до лучших времен. Судя по фразам Джеда, оставшийся в списке Найтмар ничем не лучше предыдущих историй. Кто ж знает, что в себе таит эта лошадка! Может, он затоптал половину Марии, а я и знать не знаю! Ну их, эти рассказы о всяких нечистях.
Остаток ночи я рисовала свое бальное платье под светом тусклой лампы. Выходило у меня очень недурно, если не брать во внимание отсутствие цветового решения. Я все никак не могла определиться, каким же сделать платье: нежно голубым под цвет глаз, или все же отдать предпочтение модным в то время розовым тонам.
Посчитав, что о моде моего мира в том или ином веке здесь никто и ведать не ведает, я залила платье красивыми голубыми тонами, дорисовала аксессуары, и, полюбовавшись своей работой, отложила ее к эскизам образа Леи.