Оксана

Роза отнесла торт на стол, и профессиональной рукой разрезала его на аккуратные треугольники. Тамара Леонидовна откусила кусочек и зажмурилась от удовольствия.

– Обожаю шоколадный торт!

- Роза испекла любимый торт Альберта специально к его приезду. – сказала Абдулловна .

- На вашем месте, молодой человек – сказала Леонидовна, отправляя еще один кусочек в рот – я бы обязательно женилась на Розе. Красавица - раз. – Леонидовна загнула палец – Молодая – два. Здоровая - три. Готовит отлично – четыре. Со свекровью отношения уже налажены – пять. – Она посмотрела на Розу– Диплом получила? – Роза кивнула, а она продолжила, не обращая внимание на общий смех – Высшее образование, опустим, что заочное, - шесть. Сонечка , чудо ребенок, и тоже в твоей маме души не чает – семь. Ну, и… так можно продолжать до бесконечности. Хватай и беги, пока кто-нибудь не опередил.

Альберт подошел к Розе, встал перед ней на одно колено, взял ее за руку и произнес.

– Ты должна выйти за меня, чтобы осчастливить Тамару Леонидовну.

Роза рассмеялась и замотала головой.

- Я сделал все, что мог. – Альберт развел руками и вернулся на свое место.

- Почему вы не сватаете Альберту меня? – спросила Зоя.

- У тебя красивые глаза.

- И все?

- И богатый внутренний мир. – добавил Александр Александрович. – Ты красивая, с хорошими генами. Вот была бы ты более приземленной.

- Конечно, я не умею готовить, но…

- Но еще стирать, убираться, и вести хозяйство. – перебила ее Тамара Леонидовна.

Зоя не обиделась и невозмутимо продолжила.

- Но сейчас многие мужчины умеют готовить. И стирать.

- Дорогая. Мужчинам, которые управляются по хозяйству жена не нужна. – заметила супруга Александра Александровича. – Им нужен муж!

Все расхохотались, и Тамара Леонидовна нацелилась на Оксану.

- Оксаночку я бы сама сосватала. Но мой старший уже женат, а младший совсем еще молод.

Оксана прикрыла глаза рукой. Это унизительно. Сейчас и ее начнут предлагать как лошадь на скотном рынке.

- Что толку расписывать всех троих, если Альберт все еще дурачится. – сказала Абдулловна.

- Да ладно тебе! – Леонидовна махнула на нее рукой – Парню уже за тридцать, а он никак не остепенится.

- Я все еще здесь. – пробормотал Альберт.

Тамара Леонидовна повернулась к нему.

– Хоккеистам запрещено жениться?

- Отчего же. У нас половина команды женаты.

- Тогда мы подыщем тебе симпатичную девушку. Когда ты уезжаешь?

Альберт хотел сказать матери новость наедине, но передумал. Старые друзья для нее почти что родственники. Он взглянул на мать.

– Я остаюсь.

- Остаешься? В смысле надолго?

Он замолчал, подбирая слова, но не найдя нужных, просто сказал.

– Я ушел из спорта.

- Что случилось? – спросила Абдулловна. Лоб прорезали напряженные морщины. – У тебя травма?

- Я решил выйти на пенсию и уступить дорогу молодым.

Ушел из спорта? На пенсию? Оксана посмотрела на Альберта. Он был серьезен, поэтому вряд ли это можно было назвать шуткой. Она не интересовалась хоккеем и не посмотрела ни одного матча с его участием и затруднялась представить даже примерный возраст хоккеистов.

- Тебе всего тридцать два. Я вышла на пенсию в шестьдесят три!

- Большой спорт – дело молодых и здоровых. – Альберт улыбнулся матери. – Мам, все в порядке.

- А что такого? – Зоя сосредоточенно выковыривала прослойку из птичьего молока в кусочке торта. – Балерины тоже выходят на пенсию до тридцати пяти.

- Но Альберт не балерина!

Зоя рассмеялась, вероятно, представив Альберта в балетной пачке, но ее смех никто не поддержал.

- Тогда мы обязательно тебя женим. - сказала Тамара Леонидовна.

Так значит он остается. Оксана взглянула на Альберта, он вполголоса что-то говорил матери. Она заметила, что профессорша скорее обрадовалась, чем огорчилась.

В замешательстве, Оксана поднялась из-за стола и вышла из зала. Она чувствовала, как внутри нее борются за первенство надежда, растерянность и безысходность. Месяц отпуска, который она планировала погостить у родителей, теперь не поможет.

Придется облачить свое сердце в доспехи, чтобы потом не пришлось собирать его по кускам. Меньше всего на свете ей нужны сейчас безнадежные отношения.

Гости разошлись. Девушки оставили Абдулловну наедине с сыном, а сами направились в Зоину студию посмотреть ее последнюю работу.

Небольшое крыло состояло из двух комнат: жилой комнаты, где спала Зоя, и непосредственно самой студии. В святая святых пахло краской, деревом, пылью и еще чем-то химическим. Привыкшая к этим запахам Зоя, словно не замечая их, свободно передвигалась по комнате, тогда как Оксане и Розе потребовалось немного времени, чтобы перестать морщиться.

Повсюду валялись зарисовки, рисунки на бумажках, ватманах и даже на стене. Скомканные листы, засохшие и перепачканные краской тряпки дополняли общую картину. Оксана с Розой не решались пройти в центр комнаты, опасаясь наступить на какой-нибудь «шедевр».

- Как ты работаешь в таких условиях? – Оксана окинула взглядом беспорядок.

- Это называется творческий беспорядок.

- Это называется свинарник. И ты здесь единственная свинья!

Оксана двумя пальцами подцепила коробку от пиццы, валявшуюся на полу. Предчувствуя назревающий конфликт, Роза решила вмешаться.

- Так что ты хотела нам показать? – Роза медленно шла по кругу, разглядывая картины. Холсты, разных размеров, были расставлены, раскиданы или повернуты к стене.