Дубликат

Этой ночью я спал так крепко, как никогда раньше. Дома я почувствовал немыслимое облегчение и счастье от того, что засыпаю в собственной постели, а рядом, успокоенная мною, сопит Ника. К счастью, санитары «скорой» не нашли у нее никаких серьезных травм – лишь ссадины и пару синяков шее – и отпустили домой.

Когда мы вернулись в родную квартиру, Ника рассказала мне, что с ней произошло вчера. Вернувшись из Одинцово, она сразу поехала домой и обнаружила там Игната с дублем. Затащив ее внутрь, эти сволочи усыпили Нику нашатырем. Дальше была пелена беспамятства, и очнулась она уже в машине, когда дубль с Игнатом везли ее на заброшенную стройку. В этот момент Игнат был зол как черт и в то же время несколько напуган. Он то и дело посматривал на часы и посыпал меня проклятиями. Очевидно, он уже знал, что у меня есть флешка с доказательствами, и любыми способами хотел ее заполучить.

Я рассказал Нике о том, чем занимался сам: о новом приятеле Ромке, об охраннике из «Дубликата» и о видео с камер наблюдения, которое в итоге вывело меня на Игната.   

Моя квартира после визита дубля и его хозяина особенно не пострадала. Разве что в коридоре было натоптано, из холодильника пропала вся еда, а на балконе появилась консервная банка с окурками. Еще внутри стоял тяжелый запах пота, мерзкий, тухловатый и чужой, и нам пришлось долго проветривать комнаты, прежде чем лечь спать.  

Проснулся я ближе к обеду и, не позавтракав, стал собираться в полицейский участок, где в изоляторе держали Леню. Ника, которая до конца не верила, что всю эту ужасную историю затеял он, собралась ехать со мной, но я ей запретил, велев остаться дома. Вечером должны были приехать наши родители, и я хотел, чтобы Ника рассказала им все, что с нами произошло. 

Мой «фольц» стоял на улице на том же месте, на парковке, куда его привез вчера эвакуатор. Машину эти сволочи не тронули: она по-прежнему была не на ходу, но ремонт я отложил на потом, когда поставлю в этой истории жирную точку. 

В полицейском участке меня ждали. Базилевич сидел у себя в кабинете и с сосредоточенным лицом изучал видео, которое ему передал Ромка вчера вечером. Перед майорм стоял открытый ноутбук, рядом лежала стопка бумаги с личными делами хакеров. Похоже, что майор теперь был в курсе ВСЕЙ истории – начиная от взломанных дублей и заканчивая поимкой Лени.

Увидев меня на пороге кабинета, Базилевич оторвался от бумаг и подозвал меня к себе.  

- Ну как он? – спросил я, кивнув на закрытую дверь изолятора.

- Утром протрезвел, пришел в себя. Особенно не разговорчив. Только воду хлещет постоянно.

- Я зайду?

Майор кивнул, указав на стоящий в углу кабинета кулер с водой. Подойдя к аппарату, я нашел возле него пустую пластиковую бутылку и налил в нее воды. Потом взял еще пластиковый стакан и направился к металлической двери изолятора.  

Помещение было размером с ванную: большую ее половину занимала решетчатая камера, слева располагалась раковина с зеркалом, а рядом стоял стул. В изоляторе был полумрак, воняло потом, хлоркой, грязными ногами. За решетками на скамье виднелось грузное потное тело. Существо лежало на спине, шумно сопя, живот его вздымался, слышался тяжелый храп.

Я нащупал выключатель на стене, и вспыхнул свет. Леня шевельнулся на скамье и хрипло застонал, прижав ладонь к лицу. Лениво и натужно, как медведь, он повернулся на бок и уставился на меня сонными глазами.  

Наступила тишина.

Некоторое время я молча стоял перед камерой с поднятым стаканом воды и не сводил взгляда с Лени.     

Потом глаза у него прояснились, он закашлялся и что-то пробурчал под нос.

- С добрым утром, - сказал я бесцветным голосом. 

Леня сел, похрустев шеей, и прислонился спиной к стене. Глаза его тускло горели, словно потухающие угли, рот застыл кроваво-темной полосой.

Я взял стул, подвинул ближе к камере, присел и посмотрел на Леню.

- Бляха… Нафиг ты приехал? – спросил он.

- Потрещать с тобой хочу за жизнь. Недолго.

Леня посмотрел на меня хмуро и не проронил ни слова.

Страха перед бывшим другом у меня не появилось. Даже протрезвев, Леня выглядел раздавленным, беспомощным, словно орел с обрезанными крыльями, и не внушал ни капли опасения. Только брезгливость и презрение.

Он бросил жадный взгляд на полную бутылку воды в моей руке, сглотнул. Кадык на его шее дернулся и сразу же упал.

Не вставая со стула, я налил воды в стакан и протянул ему. Леня мягко взял его через решетку и мгновенно осушил, пролив малость на воротник рубашки.

- Первый мой вопрос, - начал я. – Как так получилось, что вы с Игнатом оказались знакомы?    

Вытерев обмоченные губы, Леня прищурился, а потом ответил:

- А-а… Да это… Я же говорил: ко мне все время на работу кто-то приходил по вечерам и изливал душу у барной стойки. Обычно это были работяги, офисные крысы и уставшие от жизни образцовые мужья. Они все напивались и давай мне на уши садиться. Про жизнь свою никчемную рассказывать.

Леня поставил пустой стакан на скамью и недолго помолчал, глядя перед собой.  

- Вот и Игнат ко мне пришел однажды. Странный такой, мрачный тип в пальто...

- И сразу рассказал, какие мутные дела он проворачивал в компании Гофмана? – хмыкнул я.  

Леня покачал головой.

- Ну, кто же сразу о таком будет болтать? Сначала мы за баб, за тачки терли, за политику, как и со всеми посетителями. Мне поначалу пофиг было, что он там болтает. Он раза четыре приходил ко мне по вечерам и плакался. Про жизнь и про свою работу мне рассказывал, про постоянную проблему с бабками…

Тут Леня взял пустой стакан со скамьи и протянул мне. Я плеснул еще воды из бутылки.