Дубликат

За время разговора я осилил только пол бокала темного, а друг уже глушил второй. Посасывая пиво, Леня с огоньком в глазах рассказывал мне новости, которые произошли с ним за неделю.

- В общем, с Иркой мы теперь на разных островах, - заявил он печально. – Застукала она меня недавно, бляха!

Я кивнул, делая вид, что весь внимание.  

- Звонит такая мне вчера и говорит: «Привет! Стою у твоего подъезда, выходи, встречай. Тут я немного прифигел! «Чего?! Ты же сказала, что уехала на выходные к маме!».

Пока Леня в красках мне расписывал свою трагедию, я разглядывал официантов-дублей в зале. Один – точная копия Сурена, смуглый, тощий, гладко выбритый, в черных джинсах, майке и желтой кепке – полировал тряпкой стаканы возле барной стойки. Второй, точно такой же, нес поднос с бокалами пива сидящим за соседним столиком футбольным фанатам в полосато-зеленых шарфах. Третий уносил гору грязной посуды, четвертый кружил вокруг пустых столиков и вытирал их мокрой тряпкой.

«Холостяк» был одним немногих баров в Москве, где официантами работали дубли.

- А она такая: «Нас хозяйка выселяет, мне переночевать негде, я к тебе». Прикинь?! А у меня Наташка на кровати уже почти голая сидит! – Леня вздохнул, прикрыв лицо ладонью, будто снова пережил глубокую досаду.

Я кивнул, хотя мысли мои блуждали где-то далеко от разговора.  

- А Наташка, блин, стояла за моей спиной и все слышала, - продолжил друг с угрюмым лицом. – И тут она подходит и как треснет меня по физиономии… Короче, полная труба!  

К нам подошел один из дублей и поставил Лене еще один бокал с пивом.  

Надо признать, хозяин бара денег на своих искусственных работников не пожалел. Четверо дублей без устали носились между столиками, разносили и забирали подносы. Судя по всему, работали без отпуска и выходных.

Удобная программа все-таки. А главное, полезная. Глазом моргнуть не успеем, как такие роботы появятся в каждом магазине, баре или ресторане и незаметно вытеснят человека из сферы услуг. Во всяком случае, ждать осталось недолго.

А что, интересно, будет дальше? Смогут ли дублей сделать в будущем еще умнее? Настолько, чтобы они заменили человека еще и в умственной работе?

- Кирь, ты слушаешь? – спросил Леня чуть громче.

Я очнулся, посмотрел туманно на него.  

- Конечно. Треснула тебя… а дальше что?  

- А все! Хэппи энд, бляха! - крякнул Леня и посмотрел на меня уже без улыбки. – Что-то ты в последнее время какой-то кислый приезжаешь. И не первый день такое вижу. Что стряслось?

- Да ничего особенного. Так, фигня.   

- Рассказывай! Все равно самое интересное я тебе уже выложил.

Я почесал затылок, помолчал недолго. А потом признался:  

- Мне на работе перестало нравиться. Совсем.  

Леня прищурил один глаз, а после снова приложился к кружке с пивом. Тихо отрыгнув, он вытер губы рукавом рубашки.   

- Понимаешь, за последний месяц у меня вообще пропал задор и всякий интерес к моей писанине, - продолжил я. – Такое ощущение, что занимаюсь ерундой и просто трачу время. Объясни, что за фигня? По Фрейду. Ты же на психолога учился.

Леня расплылся в широкой улыбке и глянул на меня со снисхождением, как на не самого смышленого ребенка. А потом ответил с неожиданно серьезным лицом:

- Ты просто всегда сытый и одетый, Кирь. А это вредно. О высоком думать начинаешь. Цель в жизни искать. – Он облизнул жирные пальцы, вытер их салфеткой. – А некоторые не могут себе этого позволить.

Я нахмурился и посмотрел на Леню. Почему-то весь его придурковатый флер куда-то испарился, и он неожиданно посерьезнел.

- Ты побатрачь, как я, в две смены на ногах с утра до ночи. Пообщайся с пьяными кретинами, послушай их нытье, поусмиряй особо буйных…

Леня взял бокал, глотнул еще немного пива и закусил ломтиком картошки.

- А когда придешь домой, единственным твоим интересом и целью в жизни будет кровать, на которую ты свалишься без сил, - продолжил он бесцветным голосом. – А утром проснешься и опять на каторгу. И так уже два года, бляха!  

Тут я даже несколько встревожился от его слов. Казалось, что сейчас передо мной сидел не он. Не тот задорный балагур, который веселил меня забавными историями и смешными шутками, а глубоко несчастный человек, который долго прятал свое настоящее лицо под маской беззаботного весельчака.   

Я хотел ввернуть что-то сочувственное, но Леня меня опередил и, махнув рукой, сказал:

- Ладно, забей. Это меня от пива понесло, наверное. Хотя… А на журфаке ты зачем штаны просиживал четыре года?

- Мне тогда казалось, что это почетная и интересная работа, с помощью которой я смогу помогать людям и делать их жизнь лучше, - сказал я и мрачно усмехнулся собственной наивности. – А в итоге я штампую говно-новости про педофилов, проституток и хвалю каких-то упырей за бабки.    

- Вот именно, Кирюх. За бабки! - хмыкнул Леня, выделив последнее слово. – Они у тебя, по крайней мере, есть.

- И что?

- А то! Ты счастья своего не видишь, что ли? У тебя и батя при бабле, три магазина держит в Подмосковье, да еще деньжат тебе подбрасывает регулярно, чтобы сына ни о чем не беспокоился. Вон какую «трешку» в центре прикупил. И тачка при тебе. Живи и радуйся, дурак!  

С этими словами Леня проглотил остатки пива, и глаза его опять заволокло хмельным туманом.  

- Но что-то же должно быть в жизни, кроме бабок? – спросил я, глядя куда-то сквозь него.  

- Конечно. Много бабок! – крякнул Леня со значением и поднял толстый указательный палец. – Это я тебе со всей ответственностью заявляю.