Страница 214 из 216
— Да? Но я хочу утешения кузины... — как только Хенрика приняла и прочла истинно яльтийский взгляд, Райнеро собственническим жестом приподнял её подбородок и впился в губы.
В первые мгновения поцелуй напоминал о домогательствах на эспланаде. Хенрика даже зажмурилась, сжала губы, но это только позволило племяннику алчно их накрыть. И понимание проступило кровью от крови льда. Его вела не похоть, но отчаяние, нужда единения сердец. Он изменил своей Юльхе не тогда, а теперь.
Одной рукой Хенрика обняла изменника за спину. Второй зарылась в жёсткие кудри. В ответ он легонько сдавил ей горячими пальцами шею. Каждым движением губ он твердил, винился, плакался, заклинал: ты Яльте, ты поймёшь меня, мне плохо, и ты так нужна мне. Она слышала, как у Райнеро учащается дыхание, всё быстрее и быстрее стучит сердца, и её собственное, конечно же, забилось в такт.
— Кхм, господа Яльте... Имейте совесть, я стучал!
Хенрика отпрянула от Райнеро, слова Рональда будто выдернули её из огня на холод. Забывший такт и стыд граф стоял в дверях, старательно рассматривая потолок. Райнеро секунду промедлил, обжигая кузину взором Рагнара. После чего заслонил её и развернулся к Оссори. Хорошо, что в чулане достаточно темно, «госпожа Яльте» давно так отчаянно не краснела, разве что в тот день, когда Кэдоган застал её с лекарем Кёртисом...
— Я бы не вмешивался, — Рональд бросил на пойманных кузенов взгляд и тут же направил его на притолоку, — но скоро рассветёт, так что пленникам пора убегать, а мудрым королевам спать и делать вид, что они святая невинность. Справитесь?
Хенрика почувствовала, как Райнеро берёт её за руку, то ли поддерживая, то ли ища поддержки. Как брат у сестры…
— Яноре?
— В двух днях пути, мой родимый пленник. И блеск его мироканской сабли лично мне виден издали.
2
Два сердечных прощания подряд — это было слишком для того, кому прежде вслед или потрясали клинком, или вовсе плевались.
Чета Оссори прощалась с ним, как с давним другом. Райнеро старался не задохнуться в медвежьих объятиях Рональда и утереть слёзы Альды. Крепкое рукопожатие новому другу, поцелуй в лоб названной сестре и шутливое раскрытие их тайны. Райнеро уже из седла пообещал заглянуть на таинство, чем заставил Альду забыть слёзы, а Рональда удивлённо усмехнуться. Смешно сказать, но о наследнике Оссори Райнеро догадался раньше будущего папаши, стоило лишь присмотреться к Альде.
И если прощание с семейством Оссори ещё было светлым и оставило в памяти улыбки, то второе не допускало места шуткам. Райнеро не находил слов, прижимая к себе младшего брата. Глаза Салисьо блестели, нос хлюпал. Ещё когда они ехали от дома Оссори, он счастливо восседал на Марсио впереди Райнеро и нёс беззаботную чепуху. Но площадь с бывшим губернаторским домом приближалась, разговоры затихали, уступая место печальной поступи лошадей.
«Если я твой сын, а Райнеро мой брат, то может и он станет твоим сыном, мама?» — этот вопрос Салисьо так и повис в предрассветной тишине, и хватило лишь вздоха Хенрики, чтобы младший брат понял: уже не станет.
Только Райнеро выпустил Салисьо и разогнулся, как на шею бросилась «кузина». Этой ночью она вызволила его из трясины отчаяния, стала его огоньком, звездой, на которую он пошёл и, похоже, спасся. Зажмурившись, он судорожно поцеловал Хенрику в прохладный лоб, строго в то место, где волосы начинали виться.
— Нет, Салисьо. Она всегда будет мне кузиной, нет, сестрой.
— Да уж, славненький — Хенрика усмехнулась, в глазах пронёсся снежный высверк. Как и «кузен», она явно не жалела, больше того, видела в том исполнение долга семейного. — Ты не должен остаться в истории нашего рода тем, кто мог быть королём. Ты должен стать им.
Над крохотной площадью разнеслось ржание, поторапливая всадника, рассвет, жизнь… Райнеро оглянулся. Марсио нетерпеливо вытанцовывал на застывших лужах, осеняемый тонкими руками рябины.
Кузина шмыгнула покрасневшим носом и отстранилась. Судорожно сглотнув, Райнеро вернулся к брату, обнял, хотел нашептать оберегающую молитву, но на цепочке Салисьо болтался серебряный лунный диск.
— Где твой знак Пречистой?
Ответом ему стали глубокий вздох и выразительное движение в глаз в сторону Хенрики. Тогда Райнеро снял с себя солнышко, прощально тренькнувшее о руну, и надел на брата. Пречистой самой будет отрадно позаботиться о маленьком праведнике, к тому же Райнеро сейчас, молитвой, очень-очень её попросил. После чего улыбнулся:
— Защита луны обходится слишком дорого. Пусть тебе лучше светит солнце. Не грусти. Я приеду в гости.
И не оглядываясь пошёл к Марсио. Предрассветная полумгла стелилась по площади, от старых выщербленных камней поднималась к фасадам брошенных домов, натирала их жидкой, белесой краской, обволакивала рябину, клубилась у копыт Марсио… Предрассветная ли? Ему не впервой принимать за солнце луну….