Страница 74 из 78
На поверхности тяжесть баллонов и пакета с золотом была довольно ощутимой. Пришлось снова взять загубник в рот, чтобы погрузиться под воду, и двинуться к берегу.
Когда руки нащупали дно, вынырнул и сбросил с плеч тяжелую ношу. Сквозь плеск разбивающихся о камни волн послышались какие-то, едва различимые, звуки. Они были настолько неестественными, что вначале я даже решил, что это просто какое-то причудливое эхо. Или, в крайнем случае, галлюцинации – последствия травмы головы. Получалось нечто среднее между приглушенным свистом, шепотом и сдавленным кашлем. Но, чем дольше я вслушивался, тем больше убеждался, что глюками здесь и не пахнет. Мало того, источник звука был где-то совсем рядом. За валуном! Тем самым, на котором меня обещала ждать Марго.
Я с трудом поднялся на ноги. Все вокруг плясало и кружилось, заставляя непроизвольно расставлять руки в сторону, чтобы удержать равновесие. Пакет с золотом шлепнулся в набегавшую волну. Наклоняться за ним уже не было ни сил, ни времени. К тому же, что-то подсказывало, что сейчас драгоценности – не главное. Не могу утверждать, что я ожидал увидеть то, что увидел за тем камнем на самом деле. Скорее, надеялся, что найду там прячущуюся Марго.
Вначале показались конвульсивно подергивающиеся, босые женские лодыжки. Мое дыхание тут же сбилось, в голове зашумело и тупая боль расплылась в висках. Я сделал еще шаг. Теперь была видна вся картина целиком.
Верхом на распластавшейся Марго сидел Роман. Он душил ее, а та уже даже не сопротивлялась. Ее периодически сотрясали сильные конвульсивные судороги. Она выгибала спину дугой, приподнимая грузное, тяжелое тело убийцы, и снова обмякала. Руки, в это время, были вытянуты в стороны, и пальцы отчаянно скребли по гладким, серым прибрежным камням.
Роман меня не заметил. Он сидел ко мне спиной и был слишком увлечен процессом. Особо не разбираясь, взял первый попавшийся булыжник в руки и занес над его головой. Камень был таким тяжелым, что при обычных, нормальных условиях, я его даже от земли оторвал бы с трудом. Но сейчас он взлетел вверх так легко, будто был наполнен воздухом.
Все произошло в считанные доли секунды, но мне показалось, что я все равно действую преступно медленно. Тяжелый, отполированный волнами кусок скальной породы плавно двигался к макушке ненавистного миллионера, приближая того к неминуемой гибели. А в том, что эта гибель будет именно неминуемой, у меня сомнений не возникало. За это время я успел вспомнить свою жену, своих детей, изувеченного Игоря, темноту пещеры, до краев наполненную всепоглощающим отчаяньем. Тамерлана, скребущего ногами в пыли. Вспомнил Марго, сидящую ранним утром в белоснежном платье на берегу моря, и мечтательно всматривающуюся в уходящий вдаль горизонт. А еще вспомнил его глаза. Надменные, заискивающие, но, от этого, не менее живые. Живые! Я не могу его убить! Не могу!
Рука сама изогнулась в локте, траектория удара изменилась, и камень, задев голову Романа по касательной, упал рядом. Тот взвизгнул, отпустил шею девушки, завалился набок, перекатился и вскочил на ноги. По лицу стекла тонкая струйка крови. Он выглядел безумным. Глаза превратились в огненные, тлеющие угли, на искривленных губах пенилась слюна. Я мельком взглянул на лежащую девушку и с ужасом отметил, что та не подает признаков жизни. В этот момент Роман взревел и бросился на меня, сбивая с ног. Мы оба упали. Голову удалось защитить от удара, но в груди что-то хрустнуло, разливаясь уже привычной волной острой боли. Тем временем, враг успел перегруппироваться и выбросить вперед кулак. Удар пришелся в нос. Снова хруст ломаемой кости. В голове зашумело. Тело стало ватным. Даже боль как-то отступила. Я едва приоткрыл глаза, но почувствовал, что проваливаюсь в какую-то пустоту. Звуки доносились словно издалека. Захотелось расслабиться, стать маленьким-маленьким и ни о чем больше не думать. Никогда.
- А я на море так ни разу и не был. Прикинь?
Вовка сидел на каком-то деревянном ящике и бережно стирал пальцами пыль со старого, во многих местах поржавевшего велосипеда. Сквозь чердачные щели пробивались яркие солнечные лучи, которые полосами ложились на сбитые мальчишеские коленки и на веснушчатый нос. А еще в этом свете плавно кружились крошечные пылинки, медленно выписывая в воздухе замысловатые траектории и устремляясь вверх, к изъеденной насекомыми, старой, сухой деревянной балке. Она была вся исписана странными, мутными знаками. Друг грустно улыбался.
- Дык, жизнь-то большая, Вовчик. Успеем еще. Все моря и горы объездим. Подрастем для начала и…
Он посмотрел на меня, широко улыбнулся, скорчил озорную физиономию и нажал на велосипедный звонок. Тот громко тренькнул. Его звон разлился забавной трелью по разогретому летним солнцем чердаку.
- А сколько нам? – задал странный вопрос Вовка, но я, почему-то, воспринял его, как абсолютно разумный.
- Не знаю, - ответил я, - Десять, наверное. А что?
- Да так… Просто не помню.
- А разве это важно?