Повести. Выпуск 1

Рэки мгновенно выскочил из машины, но, не зная куда идти, в недоумении стал ожидать.

– Пошли, Рэк, – обратился к нему человек. – Вот твоё новое жилище, – и открыл калитку в заборе. – Я думаю, тебе здесь понравится. Ты же умный пёс, должен сообразить, что здесь будет гораздо лучше, чем на дороге.

Рэки осторожно, но уже с опаской поглядывая на незнакомца, всё ж таки последовал за ним: он должен был выяснить, где же его хозяева, – может они находились в доме, за забором, откуда пахло таким домашним, почти знакомым ему. Приблизившись к садовому домику, Рэки понял, что хозяев в нём нет – их нет нигде.

«Зачем же он привёз меня сюда? И где мои хозяева?». Подобные вопросы тиранили мозг Рэка. Но ещё какое-то время он выжидал. И лишь затем, завидев вновь человека одного, вышедшего из домика с миской еды в руках, Рэки уже не раздумывал. Он понял – его хотят вновь пленить. Тут же, развернувшись к выходу и не обращая внимания на добрые уговоры человека и так вкусно пахнущую еду из миски, Рэки приблизился к ограде. Одним прыжком с места перемахнув невысокий забор, он поспешил вдоль садовых участков. «Рэк, куда же ты? Ко мне!» – последнее, что услышал Рэк, уже устремляясь к дороге. «Вот дурачок… поел бы хоть…», – вполголоса, но уже больше для самого себя, выговаривал несостоявшийся хозяин.

В тот же день, но уже вечером, возвращаясь обратно, человек снова встретился с Рэком. Пёс всё так же находился на прежнем месте. Остановившись рядом, пожилой водитель вышел из машины.

– Ну что, Рэк, ждёшь? – обратился он к собаке. – И кому же ты так предан? – уже восхищаясь его верностью, продолжил человек. – Вижу, молодец ты. Хороший ты пёс, верный. Поешь вот. Голодный, наверное, – и вывалил на обочину круто замешанную с хлебом еду из пакета. Запах от проваренных кусочков мяса дразнил и саднил нюх оголодавшего пса. Но он лишь опускал взгляд и уводил нос в сторону. Человек не стал дожидаться, пока пёс решится приблизиться к еде. Пожелав ему удачи, он сел в машину и уехал прочь.

Так Рэки вновь остался один. Только в этот вечер ему стало особенно грустно, и он уже не смог удержаться, чтобы не взвыть к небу. Раньше пёс даже и не подозревал, что может издавать такие протяжные стоны. Но то, что он чувствовал сейчас, не могло удержаться внутри его. Эти боль и отчаяние, и тоска по потерянным хозяевам, неудержимо разрывали его собачью душу и вырывались наружу. Пустынное темнеющее небо ещё больше придавало ему печали. Он даже не видел на нём ни одного взгляда тех странных существ. Казалось ему, что все покинули его. Но вдруг, в какое-то мгновение, его слух уловил еле заметное, далёкое ему подвывание.

Старый волк, бродивший в округе, заслышав тоскливый, отчаявшийся вой одинокой собаки, не смог удержаться, чтобы не подхватить пронзающую призывом дикую песнь. Но Рэки тут же умолк. Он не мог делиться своим горем с этим существом, вызывающим лишь жуть в сердце домашнего пса. Вой волка ещё долго слышался окрест. Но этот вой уже не проявлял сострадания; возможно, он уже призывал кого-то ещё. И Рэки это почувствовал. Внезапно вою старого волка отозвался похожий клич, но уже с другой стороны. Заслышав его, Рэк насторожился. Завывание ещё одного, такого же существа с неба, привели Рэка в некое замешательство, – теперь он почувствовал страх. Но ему некуда было бежать, да и не собирался он этого делать. Скорее он умрёт на этом месте, чем покинет его.

Сгущались сумерки. Затянутое тучами небо скрывало сверкание звёзд и свет луны, и это ещё больше омрачало наступающую ночь. Лишь изредка по трассе проносились машины, высвечивая из тьмы одинокую фигуру собаки. Рэки сидел и ждал. В эту ночь сон не приходил к нему. Настороженно прислушиваясь к шорохам из темноты, Рэки ожидал возможной встречи с небесными существами, ведь их на небе не было, а значит – они были здесь, на земле; и их голоса он уже слышал. Смирившись с участью, выпавшей на его долю, Рэки уже не боялся их. Он стал уверен в себе и своих силах.

В одночасье повлажневший воздух усилил запахи вокруг. Обладая острым чутьём, Рэки улавливал далёкий запах тех существ. Вдруг до слуха его донёсся вновь их вой. И, как ему показалось, их уже было несколько. Несмотря на то, что Рэки смог побороть свой страх перед ними, сердце его сжалось в комок. Но дрожи он не почувствовал, наоборот, это лишь придало упругости его сильному телу. Сжавшись стальной пружиной, готовый в любой миг сорваться в бросок, Рэки ожидал, – он уже почувствовал их приближение.

Две пары звериных глаз замерцали во мраке. Затем поодаль высветилась ещё одна. Рэк, заметив их, отошёл к противоположной стороне трассы, чтобы избежать внезапного нападения. С каждой минутой он всё острее ощущал их дух. И вот один из них, выскочив, появился на обочине дороги. Но переходить через неё и приближаться он не стал. Рэк узнал его, – это был тот же старый волчина, который, возможно, и созвал свою братию, чтобы расправиться с домашним псом. Следом появились ещё двое и уже смелее вышли на середину трассы. Волки, принюхиваясь, оценивали свою жертву. Эта парочка явно выражала своё тесное содружество, и по-всему это были волк с волчицей. Их логово, вероятно, находилось где-то поблизости.

Волк с волчицей, конечно же, давно знали, что на их территории поселился домашний пёс. Но до этого времени пока не желали расправы над ним, ожидая, пока подрастут их волчата.

И вот, заслышав в ночи призывный одинокий голос бродячего собрата, молодая сестра-волчица решилась-таки, и волк последовал за ней. Но вид смело вставшего перед ними огромного овчара немного охладил их пыл. Издавая глухое рычание, волки перетаптывались на месте.

Напружинив каждую клетку своего тела, словно вздыбленный гранитный осколок, Рэки ожидал. Он ждал молча. Лишь иногда, с едва заметным клокотанием в горле, он обнажал свои крепкие, отливающие белизной во тьме клыки. И это тоже, в какой-то степени, пока сдерживало волков. Если бы хоть один мускул на теле Рэка дрогнул, если бы хоть на мгновенье он почувствовал страх или сомнение в своих силах, они мгновенно бы набросились на него. Но подсознание зверей, подчиняющихся инстинкту, давало слабину пред откровенной храбростью. И Рэки это чувствовал. К тому же волки, не обладая достаточно веской причиной уничтожить пса, не имели столь явного желания сиюминутно кинуться в драку. За Рэком же стояла жизнь, и он не собирался отдавать её.

Вот уже несколько минут длилось их противостояние. Волки выжидали проявления малейшей слабости Рэка, заходя то с одной стороны, то с другой. И лишь старый волк, крутясь позади и изрыгая злобу, всем своим видом подталкивал их к дерзкой атаке: слабого старого волка раздражало всё, но больше всего – откровенная неуверенность напарника волчицы. И потому с каждым мгновением, перетаптываясь, волки всё же постепенно приближались к Рэку. Казалось, ещё секунду – и тишина взорвётся от их рычащего нахрапа.

Через мгновение всё так и произошло. Но кинулся пока лишь один старый волк. Обезумев от ярости, он не смог сдержать своей злобы и тут же поплатился за это своим ухом: мгновенным и стремительным рывком Рэк молниеносно рванул, отбросив старого волка в сторону. Молодые волки даже не могли ожидать подобного и потому не смогли воспользоваться моментом. Сияющие огнём зрачки их немного потускнели. Рэк понял, что перевес его стал очевиден. Но это пока ничего не означало, ведь волки просто так не уйдут.

Поскуливая, с оторванным ухом, старый волк уже не испытывал решимости ещё раз броситься в атаку. Но он всё так же оставался рядом и лишь от злобы иногда покусывал несмелую волчицу. И этого она не смогла вынести: её стремительный рывок вперёд спровоцировал атаку молодого волка, и тот первым набросился на пса.

Сцепившись с волком, Рэк не чувствовал себя. Его отчаянная решимость – не даться просто, охватила каждую клетку его тела. Он не чувствовал ни боли, ни ярости, ни гнева. Всем его существом овладело лишь одно хладнокровное желание – придушить зверя.

Скатившись кубарем с дороги, волк и пёс беспощадно рвали друг друга. Они боролись насмерть, и уже никто не мог разнять их. Волчица же, крутясь вокруг, лишь выжидала удобного момента, чтобы уже наверняка нанести смертельную рану; её сучий инстинкт не позволял ей впрямую ввязываться в драку и жертвовать своим здоровьем, ведь она была волчицей, а значит – должна была рожать волчат, к тому же волчица пока ещё надеялась на силу своего избранника. И только изредка, когда ненависть к псу и звериная ярость перехлёстывали её материнский инстинкт, волчица кидалась в сторону Рэка, нанося ему болезненные укусы – куда подвернётся.