Страница 2 из 11
Присаживаюсь к столу Шляпниковой и спрашиваю:
– Так вы говорите, преступников было двое?
– Может, и больше, – не сразу отзывается она. – Ко мне ворвались-то двое – мужчина и женщина.
– Как они выглядели? – пытаюсь ещё раз уточнить их внешность.
Но Шляпникова, как и в начале разговора, не может описать их подробно: высокий, молодой, смуглолицый мужчина да такая же молодая и смуглолицая его напарница – вот и всё. И она расстроенно оправдывается:
– Испугалась очень. Какие тут подробности, особые приметы. Спроси, в чём были одеты, – и то, наверное, не скажу.
– И всё же?
– Мужчина, по-моему, в тёмном костюме, а женщина… в синем платье как будто бы, – смущённо пытается вспомнить Шляпникова, комкая в дрожащей руке и без того мятый цветной платочек, которым то и дело отирает потное лицо. – Как бы не струсила так!
– Нет-нет, – возражаю я. – Не казните себя напрасно. В такой ситуации, что случилась с вами, кто не испугается? А вы действовали решительно, не дрогнули.
Мне и впрямь приятно похвалить эту пожилую мужественную женщину. Но она отмахивается:
– Да какое там «решительно»! Мне бы после звонка в глазок посмотреть, а не дверь сразу открывать.
– Действительно, а почему вы поторопились открыть дверь?
– Думала, инкассаторы за выручкой приехали. Они всегда в это время появляются у нас.
– Погодите, погодите, – останавливаю её. – Давайте уточним. Во сколько к вам позвонили?
– Я уже говорила – без пяти семь.
– А инкассаторы приезжают?
– В семь. Иногда на минуту-две раньше или позже. Вот что и подвело меня. Ведь звонок был почти в это же время.
Да, видел я инкассаторов. Нас дожидались. Даже говорил с ними. Поохали, посочувствовали директорше и уехали.
Я задумываюсь. Интересная вырисовывается картина: рискованно действовали налётчики! Рискованно, но рассчитано, словно по секундочкам всё выверили.
– Значит, вы считаете, что у преступников была машина?
– Но ведь кто-то сразу выехал со двора, кто же ещё?
«Конечно, – мысленно соглашаюсь я. – Без транспорта им в таком деле не обойтись. Нужно осмотреть двор – поискать следы. Между прочим, выстрел могли слышать на улице. Следовательно, кто-нибудь мог заприметить и машину. Теперь только бы найти очевидцев».
Я знаю, что и другие члены опергруппы зря времени не теряют. Зевак на улице, когда мы подъехали к магазину, было немало, да и подворный обход ближайших домов, опрос их жителей может выявить ценных свидетелей. Кто-то из них, к примеру, в момент происшествия выходил из магазина или разглядывал его витрины, кто-то отдыхал на балконе своего дома или сажал там цветы… Короче, должны быть свидетели.
Поблагодарив Шляпникову, выхожу в коридор.
Как и ожидал, мне уже нашли свидетелей: узкоплечего веснушчатого паренька в линялых джинсах и пёстрой рубашке с отложным воротничком и тощую как жердь старомодно одетую старушку. Оба утверждают, что это было желтоватое такси, выскочившее со двора почти вслед за выстрелами. Номера машины старушка не приметила. Зато парню запали в память цифры: «37–38».
Незамедлительно передаю эти данные дежурному по райотделу. Если в машине преступники и они попытаются выехать из города, им это теперь вряд ли удастся: дежурный известит о моей информации все постовые и патрульные наряды, инспекторов ГАИ.
Мы делаем всё, чтобы раскрыть дерзкое преступление, как говорится, по горячим следам, работаем до глубокой ночи, но… тщетно. Налётчики как в воду канули.
Домой возвращаюсь за полночь. Пытаюсь неслышно пробраться в свою комнату, но Елена тут как тут. На ходу застёгивает халатик и спешит на кухню.
– Я тебе чаю подогрею.
Отговаривать бесполезно, и я молча киваю.
На кухне Лена усаживается рядом со мной за столик и, пока я чаёвничаю, не отрываясь молча смотрит на меня зелёными, как виноградины, глазами. Только сегодня они кажутся мне чуть погрустневшими.
– У тебя что-то случилось? – спрашиваю.
– Что у меня может случиться… Пей чай, Демичевский, пей…
Она отводит взгляд и пытается улыбнуться. Господи! Так ведь я хотел принести ей цветы! Надо же, как всё нескладно получилось…
2
Утром просыпаюсь рано. Прохожу на кухню, а Лена уже сидит у окна, задумчивая и чем-то озабоченная.
– С добрым утром! – говорю, улыбаясь. – Что нос повесила?
– Здравствуй! – приветливо отвечает она. На лице её тоже появляется улыбка. – И всё-то замечаешь ты, Демичевский!
– Профессия такая! – смеюсь я и подхожу к плите. Осторожно трогаю чайник, а он уже горячий-прегорячий. Кладу в чашку ложечку растворимого кофе, сахар, заливаю кипятком.
– Сегодня опять поздно вернёшься? – спрашивает Лена.
– Пока не знаю, – говорю, отпивая из чашки маленькими глотками дымящийся душистый напиток. Смотрю на часы. Ещё четверть восьмого. Но дома делать нечего, так что лучше немного прогуляться. Допиваю кофе, поднимаюсь из-за стола.
– Ну пока.
Лена рассеянно кивает. О чём это она всё думает?..
В прихожей поправляю перед зеркалом форму, галстук и выхожу на улицу.
Сегодня у меня не столь радужное настроение, как накануне. В девять часов предстоит присутствовать на оперативке у начальника уголовного розыска Белова, и вчерашнее событие в «Бирюзе» не выходит у меня из головы. Расследование поручено мне, а с чего начинать? Есть, конечно, несколько соображений, и, думаю, в уголовном розыске тоже подкинут что-нибудь существенное. Ребята там толковые, оперативники классные. И ниточка у нас есть. Хотя бы тот же след протектора со щербинкой, зафиксированный во дворе магазина.
Без пяти девять вхожу в кабинет Белова. Все оперативники уже в сборе. Опустив седеющую голову, Белов медленно расхаживает из угла в угол. Заметив меня, останавливается и, кивком ответив на приветствие, сухо говорит:
– Что ж, начнём, пожалуй. У кого какие версии по «Бирюзе»?
Присаживаюсь на единственный свободный стул у окна. Оглядываю собравшихся. Лица у всех озабоченные, глаза хмурые. Многие, наверное, не спали.
– Значит, неизвестные подъехали к магазину на такси? Чьё оно? Кто шофёр? – снова спрашивает Белов, ни к кому конкретно не обращаясь.
Первым отвечает старший оперуполномоченный Сергей Наумов. Ему недавно исполнилось тридцать, он тремя годами моложе меня, а уже считается одним из опытнейших розыскников…
– Такси принадлежит второму автопарку, – говорит Наумов, легко поднявшись с дивана. – За машиной закреплены два водителя – Власов Николай Григорьевич, старый кадровый работник, и его молодой сменщик Водолазкин Владимир Константинович, выпускник автошколы. Вчера вечером работал Власов. По его словам, такси просто-напросто угнали, когда он отлучился в столовую поужинать. Машину его мы пока не нашли.
Густые нависшие брови Белова опускаются ещё ниже:
– А не может он быть соучастником этого преступления?
Наумов задумчиво приглаживает свои русые волосы и не сразу, но возражает:
– Маловероятно, Александр Петрович. Человек он пожилой, передовик труда, вырастил двоих детей, имеет внуков. Маловероятно…
Белов подходит к окну, разглядывает улицу. С каждой минутой солнце всё ярче заливает своими лучами кабинет, всё громче нарастает шум города. Где-то там, в его необъятных недрах, скрываются от нас те, кого мы ищем.
– А что говорят свидетели? – спрашивает Белов.
Наумов садится, а с дивана поднимается рослый и плечистый, всегда щеголевато одетый оперуполномоченный Громов, мой хороший товарищ и ровесник. На его широком лице отражается глубокая задумчивость. Он достаёт из кармана замшевой куртки небольшой блокнот, заглядывает в него и неторопливо начинает докладывать:
– Свидетелей, паренька и старушку, мы установили следующим образом…
Белов резко поворачивается к нему:
– Я не спрашиваю, как вы разыскали студента Бубнова и пенсионерку Малинину, – обрывает он Громова. – Что они рассказывают? У нас есть фотография Власова?