Страница 2 из 53
___
Там же, через три минуты.
Сидевшие в приёмной представители сразу некоторых родов и ведомств с нескрываемым удовольствием слушали разнос, происходивший за генеральской дверью.
Что интересно, и распекаемый, и начальник были из одного рода, только спорили между собой постоянно. О чём знали все.
Сейчас, кажется, разногласия достигли критической величины.
После громких криков, невнятного бормотания и пары звуков, напоминавших затрещины, за дверью всё стихло.
Присутствующие затаили дыхание.
Чья бы сторона по ту сторону двери не взяла верх, находившиеся в приёмной по-любому были в выигрыше.
Если возобладает начальник над строптивым бойцом — можно будет и дальше греть руки на этой территории, до самой команды возвращаться в родные земли.
Победи же мнение полусотника — тогда его род весьма потеряет во влиянии, потому что внутренние разлады снаружи всегда отлично видны.
К всеобщему удивлению, не случилось ни первого, не второго. Следующую четверть часа после криков из-за дверей доносился лишь звук льющейся в маленьком рукомойнике воды.
По прошествии времени, из-за дверей показался давешний полусотник, но только совсем без бороды. Пустовали также те места на его форме, на которых допрежь находились знаки различия.
Вначале он звонко хлопнул личным жетоном по столу, закидывая за спину котомку.
Затем, оттопырив средний палец левой руки, он весело улыбнулся присутствовавшим в приёмной и по очереди поднёс его мало не под нос каждому. Скрепив действие скрученным напоследок кукишем, одним на всех:
— Счастливо оставаться!
Наблюдавшие по инерции за ним в окно, с удивлением увидели ещё через какое-то время: выйдя из здания и дальше за ворота, строптивый гном направился не в сторону родных земель, что было бы налево и назад.
Вместо этого он, смачно харкнув на ворота, развернулся, поправил мешок на плечах и потопал в сторону гор, виднеющихся на горизонте.
О том, что местным теперь будет издалека виден каждый шаг гномьего контингента (даже ночью и за укрытиями), бывший полусотник по имени Бронкс никому говорить не стал.
Умные если — черпайте сами полной ложкой.
*********************
За сколько-то времени до этого, в другом городе и на другом краю света.
— Я очень не люблю, когда кто-то считает, что он облечен властью настолько, — Бронкс перевёл дух, отхлёбывая пиво из высокой кружки, — что может мне что-либо разрешать или запрещать. Потому что лично я полагаю, что могу делать всё, что захочу. До тех пор, пока это не запрещено законом либо не задевает других. На то мы и свободный народ, у себя дома.
— Ты изрядно оторвался от реальности и слишком буквально трактуешь писанное на бумагах, сын, — неодобрительно покачал головой его отец, сидевший напротив. — Лучше прислушивайся к тем, в чьих руках текущая власть.
— Да иди ты на##р, батя. Ты уже состарился и из ума выжил — ибо нечего мне там делать. Иерархия командования в нашей армии, к сожалению, построена сейчас не только и не столько по принципу личного соответствия своему чину и посту… Знаешь, есть ещё такое слово «компетентность»? — дождавшись неохотного кивка родителя, сын продолжил. — Так вот, не на ней всё зиждется. А на возрастном старшинстве и родовитости! Не буду напоминать, что это часто ведёт к тому, что при родителе и вслух упоминать не стоит.
— Тогда женись. Как сказано.
— Да идите вы!.. — вышедшие из орбит глаза Бронкса излучали неподдельное возмущение. — Совсем уже мозги отлежали?!
— Сын. Надо. — Веско, как ему казалось, припечатал отец.
— Кому надо — пусть женится! Мне лично не надо! Я лучше туда ещё на ротацию, а то и две, сбегаю…
Глава 2
Она прошла внутрь полупустого заведения, как тот самый морской корабль из старой песенки хуманов. На каких-то там высоких волнах.
Оглядевшись на пороге заведения, выдающихся достоинств фемина явно зависла, решая: направиться ли к окну? Там было свежо, светло и в высоких кадках росли вполне себе настоящие деревья. На некоторых из них даже красовались уже крошечные мандаринчики.
Но столы в этой части зала были маленькие и круглые, на одной ножке посередине, едва ли ярд в диаметре. На таких, с позволения сказать, подставках ни локти нормально не расставить, ни с переменой блюд толком не развернуться.
Ещё можно было сесть за полноценный дубовый стол, но это было уже у противоположной стены. А там интерьер был не так изыскан, чтоб сказать мягко.
Бронкс машинально вознёс мысленную хвалу самому себе: единственным местом, соединявшим достоинства ближней и дальней стен, было именно то, которое предусмотрительно занял он сам час тому. По случайному совпадению, сам Бронкс именно здесь и коротал время за четвёртым большим бокалом тёмного портера.
Когда большие, наверняка упругие и такие манящие полушария высокой незнакомки призывно заколыхались в разрезе её куртки, в такт её шагам, он незаметно осенил себя ритуальным жестом, благодаря Создателя за неизбывной заботы промысел его.
В стародавние времена, разумеется, об его связи с такой… такой… Нужное слово не находилось: переполнявший душу восторг спёр дыхание в зобу той самой хрестоматийной радостью. И напрочь отшиб способности к трезвому словосложению (возможно, конечно, и тёмный портер отчасти помог — четвёртый бокал, как-никак).
В общем, даже о разговоре простом с такой феминой раньше и речь бы не могла идти. Что ни говори, но низковатый да плотно сбитый гном и орчанка, которая выше него на голову, парой никак не являются. Уже не говоря о том, что на правой её руке, на втором с краю пальце, полыхало колдовским цветом дорогое кольцо, явственно указывающее на наличие законного мужа где-то по другому адресу.
Однако, современный век на то и современный, что давным-давно устаревшие предрассудки уже много поколений как не действуют. Начать с того, что какой-то там генетический код у всех гуманоидных рас одинаков. Не первое столетие как, от смешанных браков вон, вполне здоровые дети родятся. Другое дело, что традиции и общий стиль жизни нигде в населённых местах этим смешанным бракам никак не потворствуют.
Была и ещё одна деталь, о которой Бронкс в жизни бы не сказал вслух никому, хоть его режь: в её глазах он явственно прочёл тщательно скрываемую тоску по крепкому и упругому мужскому плечу… и не только по плечу… умному было достаточно.
Что за мужья из орков, Бронкс вполне себе неплохо представлял, проживая среди этого народа большую часть из своих трёх с половиной десятков лет.
— Разрешите попытаться скомпенсировать вам те неприятности, которые, без сомнения, омрачают лицо самой прекрасной женщины в этом заведении, — подхватившись со своего козырного места (здесь оно называлось премиальным), Бронкс метнулся ко входу и заученно повёл рукой и взглядом вокруг себя.
Намекая на толпы красавиц, над которыми бы разительно возвышался рейтинг незнакомки.
Кабачок, однако, пустовал, несмотря на центральную часть города и самую середину трудового дня. Красавиц на данный момент в нём также особо не наблюдалось, если не считать за таковых трёх достаточно миловидных подавальщиц.
Насчёт этих подавальщиц, кстати, Бронкс уже прикидывал. С ними можно будет свести знакомство и попозже: рабочая смена есть рабочая смена, здесь она наверняка длится сутками. Стало быть, ни одна из трёх милашек до самого завтрашнего утра понедельника никуда отсюда не денется. Ну а там, если он будет недостаточно удачлив на других направлениях, можно будет и…, впрочем, чего заранее каркать.
— Ну попробуй, скомпенсируй мои неприятности, омрачающие самое прекрасное чело в окрестностях, — чуть удивилась стройная, длинноногая и наредкость полногрудая дочь Степного народа, некогда кочевого.
В знакомстве, впрочем, прямо тоже не отказала, с замиранием сердца отметил про себя Бронкс, прикидывая остаток наличных денег в карманах и переводя дух.