Страница 356 из 402
10 сентября 2016
- Который час? – первый вопрос, который я задала с тех пор, как ушел Джек. От долгих криков, которые состояли в основном из брани и угроз, я охрипла, скатилась к навязчивому бормотанию, а затем и вовсе замолчала.
Леда медленно подняла голову с рук, лежащих на коленях, и посмотрела на меня, затем на часы на своем запястье, и слабым голосом просипела:
- Восемь часов вечера.
Снова повисло молчание. Я гадала, когда вернется Джек и продолжит насмехаться надо мной, издеваться и мучить. В то же время старалась не думать о том, где он сейчас и что делает. Старалась не думать, что он у мамы. Нет, нет! Он сейчас где-то поблизости. Он просто хочет, чтобы я решила, будто он в моем доме. Чтобы испугалась и приняла его сторону. Но он стоит за дверью амбара и давит на меня, давит на меня своими брошенными на прощание словами. Угрозами.
Голова была тяжелой, и я покрутила ею в разные стороны, разминая шею. При этом косо наблюдала за беловолосой Ледой, которая в свою очередь не отрывала от меня настороженного взгляда. Меня снова настигло раздражение: это она контролирует меня, а не я ее, так почему она выглядит как испуганный зверь, загнанный в ловушку?
Успокойся, Кая, тебе надо успокоиться. Подружись с ней. Заставь отпустить тебя.
Я выпустила из легких горячий воздух сквозь стиснутые зубы, затем, отодвинув с лица черные волосы, делавшие меня, готова спорить, еще страшнее, чем я была в соплях, крови и грязи, и тихо спросила:
- Он насилует тебя?
Хороший выбор вопроса, Кая, чтобы подружиться, - иронично похвалила я себя, и не удивилась, когда Леда пошатнувшись, неуклюже поднялась на ноги и сжала кулаки. Она сделала ко мне несколько резких яростных шагов и остановилась, а я изогнула бровь.
- Хочешь ударить меня как он? – Она изумленно опустила взгляд на руки, будто не ведала, что творит. – Для начала вытащи большой палец из кулака, иначе руку сломаешь.
Она испуганно посмотрела на меня, как воробышек, выкинутый из гнезда и упавший на асфальт прямо к лапам дикой кошки. Но руку разжала. И вдруг, явно не ведая, что творит, она медленно приблизилась ко мне. Леда выглядела как ребенок с другой планеты, диковатая, не умеющая разговаривать. Ее щеки порозовели, белые волосы, я заметила, не были идеально прямыми, а вились на концах, придавая ей какую-то трогательность, детскость. Хотя я опять отметила про себя, что она старше, чем кажется. Внезапно она поднесла руки к моему лицу и коснулась большими пальцами моих щек. Потерла, пока я изумленно застыла, в напряжении ожидая каких-нибудь чудачеств. Но Леда лишь стерла с моих щек кровь, при этом глядя куда-то сквозь меня. Затем она убрала мои волосы за уши, открывая лицо, и наконец-то сосредоточила взгляд на моих глазах и все тем же сиплым голосом спросила:
- Хочешь пить?
Подозрительно.
- Да, хочу.
Я могла бы свалить ее с тонких, как стебли кукурузы, ножек, одним точным и метким ударом, но не стала этого делать. Вместо этого я попыталась проанализировать что сделала, что сказала и вообще как смотрела на Леду, чтобы она вдруг осмелела, коснулась меня и предложила воды.
Я дала ей рекомендации как лучше меня ударить, - поняла я. Еще я спросила у нее: «Хочешь меня ударить?». После этого Леда стала вести себя странно, как будто одумалась. Я наблюдала за тем, как она копошится в небольшом рюкзаке, висящем на косом ржавом гвозде, вбитом в деревянный столб, подпирающий крышу. И когда она вернулась с бутылкой воды и пластиковой трубочкой, я открыла рот и позволила ей вложить мне в губы один конец трубочки. Второй конец трубочки она опустила в бутылку, и я тут же втянула в себя в воду. Она не была холодной, но и не была теплой – средней температуры. Лучшей температуры, которая только может быть у воды. Божественно вкусна. Лучшее, что я когда-либо пробовала… И на вкус она как вода из больницы, которой меня отпаивали после Стивена Роджерса. Тот же вкус, тот же запах, те же ощущения. Я вытолкнула трубочку изо рта и отклонила голову назад. Глазные яблоки жгло от усталости, зато горло перестало болеть. Прохлада воды вернула мне голос, остудила связки, раскаленные от криков, дала еще один шанс выжить.
Я поблагодарила Леду и она, смутившись, покраснела и отвела взгляд. Я внимательно рассматривала ее, по-прежнему стоявшую передо мной. В одной руке бутылка с трубочкой, вторая безжалостно терзает край свитера, превратившийся в белую бахрому.
Она хочет спросить о чем-то, - поняла я.
Я ждала, когда она задаст вопрос, решив позволить ей собраться с мыслями. Она стояла непозволительно близко, и я вновь подумала о том, что могла бы вышибить из нее дух одни ударом ноги. Но я лишь осторожно вздохнула. Пусть доверится мне. Пусть сама задаст вопрос, пусть убедится, что меня не стоит бояться.
- Тебе было больно?
С моих губ сорвался смешок. Было ли мне больно? Конечно, было, я же не мертва! Но вместо резкого ответа я спокойно вздохнула. Да, именно из-за этого слабого голоса Леды, из-за ее тонкой фигуры и коротких волос, мне показалось, что ей от силы шестнадцать лет. Но ей далеко не шестнадцать. Это обман. Ее образ лживый, чтобы одновременно и привлекать, и отталкивать внимание, чтобы вызывать желание помочь.
Так как я не ответила на вопрос, Леда подняла голову, отвлекшись от свитера, и слабым голоском переспросила, уточняя:
- Когда папа тебя ударил по голове, тебе было больно?
Я с трудом сдержалась, чтобы не спросить, что испытывала она, когда он бил ее.
Если только бил. Эта тварь могла совершить и кое-что похуже.
Я несколько секунд изучала ее голубые глаза с глубокими тенями под ними, затем правдиво ответила: