Искупление Тьмой Убийца 2

Майя? При чем здесь она?

- Леда лживая сволочь, вот поэтому мы и доставали ее. А что? Она сказала, что мы просто так ее мучили? Она сказала, что мы первые начали? - После того как Кира выделила слово «первые» тем особенным насмешливым тоном, у меня появилось очень плохое предчувствие. Но Кира не видела моего встревоженного лица, потому что по-прежнему смотрела в потолок. - Нам было все равно, мы ее не замечали. После смерти мамы я вообще мало кого замечала. Только Майя помогала мне… не сойти с ума. Потому что была такой же как я.

Я помолчала несколько секунд, позволив Кире проникнуться своим прошлым, затем снова спросила:

- И что?

- И ничего. Леда меня еще с самой школы настораживала, потому что я чувствовала: с ней что-то не так.

- Она притворяется милой и слабой. Она на самом деле не такая. У нее комплекс жертвы, вот что я хочу сказать. Она намеренно провоцирует ребят из нашей школы на жестокость.

- Я всегда напоминала себе, что просто плохо ее знаю. Но… я не знаю, как объяснить. - Кира вздохнула, затем сложила руки на животе и сцепила пальцы в замок. – Может быть, мне было страшно, потому что лицо Леды… оно так же как и твое не отражало никаких эмоций. В школе мне часто казалось, что она вообще ничего не чувствует. 

- Что она вам сделала?

- Отстань.

- Тебе стыдно за свой поступок?

- Отвали! - Она резко вскинула голову и посмотрела на меня, прищурившись.

- Держи себя в руках, - предупредила я. - Или выкатишься отсюда. – Она сжала губы в тонкую полоску.

- Почему ты все время пугаешь меня этим?

Я удивилась, и вдруг поняла, что на самом деле пугала не Киру, а себя. Ведь раньше мне казалось что здесь, в больнице, под присмотром врачей и меня, знающей правду, ей ничего не грозит. А там, за порогом этого обдуваемого ветрами здания, ее ждет беда, ее ждет убийца.

- Я тебя не пугаю, - наконец медленно произнесла я. - Быстро говори, что случилось с Ледой в тот день. В мой первый день в Эттон-Крик. Когда ты толкнула меня на профессорской автомобильной стоянке.

Я едва не назвала имя Дориана, и от этого испугалась. Произносить его имя все еще было больно, да и говорить о нем с ней не хотелось.

- Ну ладно, кому какое дело, - опять повторила Кира. Голос ее прозвучал так, будто она окончательно сдалась и теперь ответит на все мои вопросы. - Уже все итак в курсе, каким был отец Майи.

Он был еще одним чудовищем. Но причем тут Майя?

- За два дня до того… как ты переехала в Эттон-Крик, Майя пришла в УЭК с подбитым глазом. Сказала, что налетела на дверной косяк, но я ведь не идиотка. Хоть мы с ней не были лучшими подружками, и она больше с Аспеном тусовалась…

- Что, прости? – перебила я. – Аспен и Майя были друзьями?

- Еще в школе, до того как мы познакомились. Майя, она… Аспен говорит, ей постоянно доставалось от отца. Мне ее было жаль. И, в общем, - сбивчиво продолжила Кира, отвернувшись к окну, - за два дня до того как ты приехала все и случилось. Майя пришла с синяками, Леда это увидела и стала приставать с расспросами.

Мне не надо было спрашивать, какими были те вопросы, потому что все встало на свои места. Фигура на шахматной доске сделала ход и превратилась из пешки в ферзя. Мгновенно изменилась. Леда Стивенсон была не той, кем кажется.

Кира уставилась на меня, видимо, ожидая, когда я задам вопросы, и я спросила:

- Ну?

Невесело хмыкнув, она продолжила:

- Спрашивала, кто ее избил. Вот, что меня в ней всегда удивляло! – Кира всплеснула руками, яростно нахмурившись. – Она не была из болтливых. Все время ходила со своим тупым альбомом и что-то чиркала. Фотографировала команду по плаванию… К ней никто не приставал, но когда дело доходило до споров, она никогда не могла отстоять свою точку зрения. Леда никогда не могла постоять за себя.

- Но?

- Но к Майе она буквально пристала. Словно сумасшедшая, пыталась выяснить, кто ее так… А потом она вдруг спросила: «Твой отец тебя насилует?» перед нами всеми. Майя не выдержала и влепила ей затрещину.

- Ты уверена, что все было именно так?

- Ты издеваешься?

Странно. Лаура ведь говорила, что Леду мучили, что она приходила вся в синяках, утверждала, что однокурсники издевались над ней. Что ж, либо лжет Кира, либо Лаура. Складывается определенная картинка. Очень странная картинка. Пугающая.

- То есть вы никогда не били ее?

- Чего? – Кира глянула на меня с отвращением. Я изогнула брови, поощряя ее ответить. Она закатила глаза и рыкнула: - Нет! Никто ее не бил! Никто ее не избивал и вообще: она ведь незаметная как серая мышь на сером фоне! Мне вообще на всех плевать.

- Странно, а вот на меня тебе не было плевать, - заметила я бесстрастным тоном. – Когда ты попросила Брэда избить меня.

Кира возмутилась:

- Ты заслужила! И я знала, что ты справишься! Но Леда Стивенсон? – Она насмешливо фыркнула. – Эта рохля ни за что не смогла бы дать отпор! А я не убийца.

Не смогла бы дать отпор.

Я ошибаюсь? Я ошибаюсь, думая, что Леда могла дать отпор? Что, если за себя она не могла постоять – не хватало смелости – но за другого – да? А вдруг, увидев, что с Майей творит ее отец, она вспомнила о собственном чудовище в шкафу? Что, если она убила Скалларк и остальных? Вдруг Аспен именно это узнал? Что, если Лаура Дюваль хотела спасти племянницу и, вместо того чтобы отправить ее в соответствующее учреждение, взяла на себя вину за содеянное ею?

Даже когда я разговаривала с Ноем я не чувствовала себя так отвратительно, как сейчас. Будто на моем позвоночнике расположилась дьявольская многоножка, и она шевелит своими тоненькими холодным лапками, вызывая дрожь.