Страница 7 из 8
– Ну а ты как думал? Коль не любила, стала б я с ним по кустам хорониться, – девушка расплакалась.
– Ну, ясно, не хнычь. Коль любишь, так держи его при себе, а то он тут в поход собрался, с нежитью воевать, только ежели по моему разумению, то не такой вовсе нам вояка нужен. Княжич твой, мальчишка ещё, а отец его думает, что на веселье сына посылает.
Дарёна перестала реветь.
– Не мальчишка он, время придёт князем станет. Постой. Так это по твоему зову он в дорогу собрался? А ну, рассказывай, что там у вас за напасть такая?
Старик внимательно посмотрел на собеседницу.
– А не испугаешься? Не то тут место, чтобы страсти слушать.
– Расскажи, прошу, – Дарёна ухватила старика за рубаху. – Должна ж я знать, куда он идёт.
– Хорошо, но ты мне обещай, что отговорить его попытаешься, – сурово заявил Веледар. – Может, князь кого посмышлёней к нам в помощь отправит.
8
– Сначала стала пропадать живность. То пары овец недосчитаемся, то коровы, останки их потом в лесу находили. Но ведь скотина она и есть скотина, жалко её, но не велика потеря, а вот когда люди исчезать стали, тут-то все и переполошились, – старик вел беседу негромко, оглядываясь по сторонам. Дарёна то и дело вздрагивала, и время от времени прикрывала рот рукой, слушая о том, как находили тела пропавших.
– Сынка моего младшего Ячменёк звали, он ведь аккурат по осени родился, в самую пору уборки урожая. На свет появился махонький такой, слабенький, мало кто верил в то, что за жизнь он уцепится, и выживет. Тот год голодным выдался, засуха все хлеба в полях побила.
Старик сидел на стволе поваленного дерева, и смотрел вдаль, Дарёна, стояла поодаль, прислонившись к тонкой осине.
– Но он выжил, сынок то мой, на радость родителям, на зависть недругам. Шутка ли, мне ведь в ту пору уж за полвека перевалило. Старшие то дети мои уж разбежались все. Двоих сынов в боях порубили, мы ведь по домам не сиживали. Первенец мой, Ставко, со Святославом Великим в Византию ходил, там и сгинул. Второго печенеги посекли, эх, чего это я, – старик смахнул набежавшую слезу. – В общем, потерял я старших сынов, а дочки, тоже двое их было, по дальним селениям разъехались, там доселе и живут. А младший то, вот ведь он, рядышком.
Дарёна ожидала продолжения истории, голос рассказчика дрожал.
– Не уберёг я сынка. Как появились эти неведомые убийцы, аккурат при себе держал, а тут ночью пришли, и не стало Ячменька моего. Приходилось ли тебе, девица, видеть растерзанное тельце младенца, а?
Дарёна не ответила. Веледар рассказал, как лучшие воины и охотники родов собрались и прошлись по лесу в поисках загадочных убийц, но вернулись ни с чем.
– Все окрестности прочесали, дошли до темного леса с его болотами, да вот дальше не сунулись.
– А что ж на болота то не пошли, иль утонуть побоялись? – спросила Дарена, и отшатнулась, потому как Веледар при этом одарил её таким взглядом, что девушке ещё больше стало не по себе.
– Нельзя нам в те леса ходить, это ещё пращуры наши наказывали, – заявил старец. – Боги наши не велят, вот и всё.
– Так вот зачем вы сюда явились! Знаете, что дружинники княжьи в богов ваших не верят, вот и хотите их в болота загнать.
– Ишь ты, догадливая какая, – беззлобно произнёс старик. – Ну, может и так, а что с того. Гридь то княжья в одного Перуна верует, а у нас людей простых богов много, нам с ними ссорится не с руки.
– Ясно мне всё. Страх в сердцах ваших живёт, потому и других в леса дремучие да болота непроходимые толкаете. Трусы! – в негодовании Дарёна топнула ногой.
– Прекрати напраслину сказывать. Я никогда трусом не был, в десятке боёв да сражений бывал, но одно дело врага бояться, а другое с божествами да колдовством дело иметь, – старец произнёс это полушёпотом.
Дарёну всё ещё распирало от злости. Страх, похоже, прошёл, и теперь в глазах её было лишь негодование. Старик же напротив, говоря о неведомых волшебных землях, выказывал некоторое волнение. Заметив это, девушка несколько успокоилась, ей даже по-своему стало жаль старика, и она спросила:
– А женщина?
– Какая женщина?
Веледар потупился, и отвёл взгляд в сторону. Дарёне показалось, что старик что-то не договаривает, таится.
– Не знаю, во сне моём она была, она ещё в волка обратиться могла.
Девушка попыталась поймать взгляд старика, но тот отступил в тень, теперь его лицо казалось сплошным тёмным пятном.
– Я же говорю не волки это, потому как следы от них человечьи оставались.
– Не понял ты меня. Темнишь ты что-то, недоговариваешь.
Велидар сделал ещё один шаг назад.