Страница 96 из 109
И Сумрачный колдун снова рассмеялся – заливисто, от души.
– А что, это идея, – отсмеявшись сказал он. – Выпью вас и верну силы. – И добавил успокаивающе: – Не бойтесь! Вы мне для другого нужны.
– Для чего же? – спросила Марта, чувствуя, как у её ног начинает разворачиваться змея.
Сумрачный колдун уставился на змею и по лицу его прошла судорога боли. Но не от змеи – от воспоминаний. И Марте вдруг стало жалко его.
Змея между тем выросла. Она стеной окружала Марту, Полину, Анну Юрьевну с Петром Ильичом и Анжелику. Она не сводила глаз с Сумрачного колдуна и настороженно пробовала воздух раздвоенным языком.
Сумрачный колдун вздохнул, грустно кивнул своим мыслям и снова повернулся к Огненной ведьме Блейзе.
– Сестру-то почему не пожалела? – глухо спросил он. Огненная ведьма Блейза промолчала. – У тебя же всё было. И красота, и сила. Дочкой моей любимой была! Всё для тебя. Любые капризы исполнял. Чего тебе нужно было-то?!
Не дождавшись ответа от Огненной ведьмы Блейзы, Сумрачный колдун повернулся к Серафимовичу.
– Ну и как, принесло тебе счастье предательство?
– Я не предавал его! – резко ответил Серафимович.
– Да? – усмехнулся Сумрачный колдун. – Тогда почему ты тут, а он там?
– Это была случайность, – закричал Серафимович. – Слышишь, случайность! Когда мы потревожили священную землю на этом чёртовом поле, когда оно проросло болью и страданиями, меня отбросило к краю, а Флинт… Флинт, он…
– Не потому ли тебя отбросило, что ты знал, чем прорастёт поле, и знал, что нужно принести жертву?
– Знал, – признался Серафимович. – Но я надеялся, что смогу вытащить Флинта.
– Нет, – Сумрачный колун зло усмехнулся. – Ты точно знал, что не будешь вытаскивать своего друга. Или я не знаю свою дочь…
Серафимович затравленно глянул на Огненную ведьму Блейзу и сказал негромко:
– Не прошло и дня, чтобы я не вспоминал Флинта, не переживал заново этот ужас…
– И тем не менее, ты готовился сегодня убить меня, – подвёл черту Сумрачный колдун.
Серафимович опустил было голову, но потом гордо вскинул её и сказал с вызовом:
– Это всё ты виноват!
– Я действовал в рамках договора. – парировал Сумрачный колдун. – А вот вы с моей дочерью договор нарушили. И чтобы восстановить справедливость, договор должен быть исполнен – поле должно быть вспахано и засеяно. Кто в этот раз пойдёт за быками?
Серафимович оглянулся на студенток.
– Они тут ни причём, – растеряно сказал он. – Отпусти девушек.
– Причём! – отрезал Сумрачный колдун. – Они стали причём, как только вы вовлекли их в свои игры.
– Но они ничего не знали.
– Это не имеет значения, – вздохнул Сумрачный колдун. И добавил жёстко: – Они все будут на твоей совести. На совести труса и предателя.
Марта повела рукой и змея распустила кольца, выпуская её вперёд.
– Мы имеем право знать, что происходит, раз нас втянули в какие-то игры, – решительно сказала она.
Сумрачный колдун оглянулся, взгляд его снова зацепился за змею и по лицу снова прошла судорога воспоминаний.
– Ты права, – глухо ответил он и, помолчав, объяснил: – Был заключён магический договор, что Флинт и вот он на быках памяти вспашут поле страданий. Это серьёзное испытание. Тут требуется и сила воли, и сила духа. Такое испытание не всякому по плечу. Пройти его можно только честно, до конца испив все страдания. А Серафимович при помощи моей дочери решил схитрить. В результате, Флинта принесли в жертву для того, чтобы меня отправить на тот свет. Моя старшая дочь поняла их план и хотела им помешать и спасти меня, но я был не справедлив к ней. Она была горбуньей и настоящей змеёй…
Марта вздрогнула. А Сумрачный колдун, будто не заметил этого, продолжил:
– Да… Были у меня две дочери. И как оказалось, я не знал их, был слеп. – Сумрачный колдун вздохнул и продолжил: – Но хитрость не помогла. Она только отсрочила исполнение договора. И вот теперь время пришло. Магический договор должен быть исполнен. Поле страданий должно быть вскопано и засеяно. И если раньше там были только страдания Серафимовича и Флинта, то теперь всех, кого они, – Сумрачный колдун кивнул в сторону Серафимовича и Огненной ведьмы Блейза, – завлекли. А чем больше людей вовлечено, тем больше страданий и тем страшнее быки памяти. Не веришь мне, спроси у него, – и Сумрачный колдун кивнул в сторону Серафимовича.
Тот ничего не ответил. Но по его лицу было видно, что Сумрачный колдун не врёт.
– А что будет, если поле останется не вспаханным? – тихо спросила Марта.
Сумрачный колдун тяжело вздохнул и ответил:
– Поле уже порастает сорняком, память слабнет и теряется. А когда люди потеряют память, начнётся большая война. Быки памяти должны вспахать поле страданий, для того, чтобы у человечества был шанс выжить.
Взгляд Марты упал на пентаграмму. Девушка вспомнила свои размышления о том, что пять тысяч лет это был символ защиты и лишь последние лет двести – сатанинский знак… Люди забыли… так быстро забыли. И не только об этом, но и многое другое. А с какой скоростью забываются традиции? А история переписывается? Одно поколение не успело смениться, а люди уже не помят, как было…
Над Лысой горой повисла тишина. Марта обвела взглядом поляну. Анимаги по-прежнему находились в углах пентаграммы и все, кроме Мартина, светились голубым светом. Хоровод распался, студентки были испуганы, они сбились в группки. Преподаватели стояли все вместе, за исключением Огненной ведьмы Блейзы и Серафимовича – те были в центре, рядом с Сумрачным колдуном.