Страница 50 из 109
Анна Юрьевна улыбнулась Петру Ильичу, и он раскрыл для неё объятия. Она шагнула навстречу.
Пётр Ильич нежно обнял Анну Юрьевну и сказал восхищённо:
– Моя королева!
И от его голоса бальный зал, музыка и усач в чёрном исчезли, будто их и не было никогда…
Анна Юрьевна проснулась и увидела, что она лежит на плече у Петра Ильича, а он спит – спокойный и умиротворённый.
***
Едва Полина отвернулась от Марты, как словно бы провалилась в сон. Вот только что она лежала на кровати в комнате, где поселили их с Мартой, и вот уже стоит на лесной поляне – идеально круглой, словно созданной искусственно.
Со всех сторон поляну окружали дремучие сосны, но на самой границе рос густой подлесок – непролазные кустарники лесного ореха, шиповника, бузины…
Кроме Полины на поляне никого не было, но в лесу за кустами угадывалась жизнь – слышалось пение птиц, шелест травы, хруст веток…
Полина огляделась. Место было незнакомое. Как она здесь оказалась – неизвестно. Лес, окружающий поляну, был тёмным, и это добавляло жути.
– Эй, кто тут есть?! – крикнула Полина.
Звуки в лесу стихли, и от этого стало ещё страшнее.
Полина оглянулась и подняла высохшую сосновую корягу.
– Я вооружена, имейте ввиду! – снова крикнула она в темноту леса.
В лесу воцарилась тишина. Потом ветки затрещали, и на поляну вышел златорогий олень, тот самый, который приходил на занятие по травоведению к Агафье Тихоновне Бабушкиной.
– Заграй?.. – неуверенно спросила Полина и отбросила корягу.
Олень подошёл к ней и склонил голову, напрашиваясь на ласку.
Полина почесала оленю между рогов, он фыркнул от удовольствия и пододвинул голову ещё ближе.
Полина смелее почесала теперь уже за ушами, потом погладила благородную шею.
Олень преклонил колено, как бы предлагая Полине прокатиться.
– Это же сон? – спросила Полина у оленя.
Олень согласно качнул головой и кивнул на спину, приглашая Полину сесть.
Она не стала долго раздумывать и, взобравшись на спину Заграя, взялась за рога.
Олень аккуратно встал и сделал несколько шагов, как бы проверяя, крепко ли сидит наездница.
И тут Полину охватил азарт. Она сжала пятками бока оленя, понужая его двигаться. А ему словно именно этого и было нужно. Победно протрубив, олень широкими прыжками поскакал в лес.
Если на поляне было светло, то в лесу Полину окружила тьма.
Девушка подумала: испугаться ей или нет… Потом решила, что пугаться не будет – это же сон! И прижалась к сильной мускулистой спине Заграя.
Олень скакал и скакал – быстро и уверенно. Деревья мелькали одно за другим. Ровный шаг златорогого постепенно убаюкивал её.
«Интересно, – подумала она, засыпая, – сплю я или не сплю? А если сплю, то могу уснуть во сне? И если вдруг усну, что произойдёт?..»
Не успела Полина додумать, как оказалась в большом лабиринте, все стенки которого были зеркальными и, отражаясь друг в друге бесконечное множество раз, создавали мир настолько нереальный, что Полина даже не стала делать попыток разобраться что это за место. Единственное, о чём она подумала, рассматривая свои бесчисленные отражения – хорошо, что она красивая, и отражения лишний раз ей показывают её красоту.
И ещё она подумала о том, что Марте тут было бы очень некомфортно – видеть столько горбов…
Полюбовавшись, Полина двинулась по зеркальному коридору, и её отражения тоже двинулись: часть – в ту же сторону, что и она, а часть – поспешили прочь.
Полина рассматривала их, удивляясь непривычному эффекту, и отражения тоже рассматривали… что-то…
…Или кого-то…
Потому что вскоре Полина услышала чужеродный звук.
Она прошлась, а потом пробежалась, и отражения повторили всё за ней, а звук остался таким же, каким и был.
Полина остановилась и прислушалась, ей хотелось знать, что это за звук и с какой стороны он исходит. Он отражался от стен, множился и перекатывался эхом по лабиринту, и выяснить, откуда он идёт, было совершенно невозможно.
Спустя несколько минут Полина поняла, что этот многократно отражённый от стенок лабиринта звук – звук шагов – чьих-то, не её.
Оглядываясь и видя в зеркалах только свои отражения, Полина испугалась. Но потом решила, что это же сон, и осталась стоять на месте, дожидаясь, пока тот, чьи шаги она слышала, подойдёт поближе.
Ждать ей пришлось недолго. Лабиринт словно бы почувствовал её готовность встретиться с тем, чьи шаги она слышала, и к её отражениям присоединились тысячи отражений Барда.
Полина рассматривала отражения и не понимала, где настоящий Бард, а он не спешил обозначить себя.
И… все отражения красавчика лаборанта смотрели на Полину! В то время, как отражения самой Полины смотрели в разные стороны.
Едва она это поняла, как зеркала, и отражения в них, начали рушиться и проваливаться в темноту.
Полина смотрела на зеркальный дождь, на то, как осколки двух красивых лиц – её и Барда падают в бездну и ей было жалко, что столько красоты пропадает даром.
В какой-то момент ей показалось, что это не осколки зеркал падают вниз, а это она летит вверх, и куда вынесет её, она не знает.
Стало неуютно. Ей так хотелось, чтобы повезло, чтобы поток вынес куда-нибудь в знакомое и безопасное место… или хотя бы в красивое… Но поток был неуправляемым.