Страница 38 из 109
– Хотите чаю?
– Что? – не поняла Анна Юрьевна.
– Чаю… У меня есть хороший чай. Превосходный букет…
Анна Юрьевна неуверенно пожала плечами и вдруг кивнула.
– Вот и хорошо! – засуетился следователь прокуратуры Петров.
Он встал, проверил в электрическом чайнике воду, добавил из кулера и включил нагрев. Достал из стола небольшой заварочный керамический чайничек и жестяную коробочку, в которой хранилась заварка. И два керамических бокала – ширпотребовские, лишённые всяческого изящества и индивидуальности.
– Кружки только такие, – извинился следователь.
– Ничего страшного, – улыбнулась Анна Юрьевна.
Электрочайник зашумел, забурлил и отключился. Следователь плеснул кипятка в заварочный чайничек, прикрыл крышечкой и покачал.
– Пусть прогреется. Тогда заварка лучше отдаст все свои ароматы.
Анна Юрьевна улыбнулась.
Достав третью кружку, следователь вылил воду в неё, а в заварочный чайник насыпал заварки, залил кипятком и плотно закрыл крышкой.
– Пусть постоит две минутки… Вы не торопитесь?
Анна Юрьевна не торопилась. Её, конечно, ждали дела, но впервые в жизни они ушли на второй или даже на третий план. Анна Юрьевна вдруг увидела перед собой не следователя, а мужчину. Это так поразило её, что неожиданно для себя она спросила:
– Как вас зовут?
Рука следователя прокуратуры Петрова, уже поднявшая заварочный чайник, дрогнула и чайник снова оказался на столе. Мужчина неуверенно поскрёб на щеке то место, где должна быть щетина, пожал плечами, развёл руки и сказал:
– Пётр Ильич я, м-м-м… просто Пётр.
Анна Юрьевна улыбнулась ему тепло и сказала:
– Я тогда просто Анна.
Ей было непривычно и приятно видеть не служителя правопорядка, а живого человека. Как будто такое простое действо, как знакомство, называние имени, обладало магическими свойствами – превращало винтик в машине правосудия в человека, обычного человека со своими слабостями и пристрастиями.
Мужчина смотрел на Анну Юрьевну открыто и беззащитно, и она увидела вдруг сеточку морщинок около глаз, глубокие складки на лбу и от носа к губам… Губы… чувственные, рельефные… Нос – уверенный такой нос! А глаза тёплые, умные… Волосы коротко острижены, на лбу небольшие залысины. Уши расположены высоко – чуть выше линии бровей. Брови густые, слегка округлые, без изломов, волоски не длинные, возможно подстриженные. А ещё – широкая грудь и сильная шея. И руки… руки настоящего мужчины.
Пётр Ильич снова взял чайничек и начал разливать чай. По кабинету поплыл чудесный аромат – немного томного юга, немного яркого солнца, чуть-чуть морского бриза и… сказки Шахеризады.
В эти ароматы вплелась чарующая музыка, звучащая в душе Анны Юрьевны, смешала их, приправила тонким флёром запаха роз и укутала Анну Юрьевну лёгким призрачным покрывалом.
Пётр Ильич пододвинул Анне Юрьевне бокал с чаем и сказал, извиняясь:
– Печенюшек бы или конфет, но свежих не купил, а деревянные даже предлагать не буду.
– Я не голодна, – успокоила мужчину Анна Юрьевна и добавила, вдохнув аромат: – А чай действительно великолепен!
– Это моя слабость! – признался Пётр Ильич. – Кто-то для разрядки курит, кто-то пьёт, кто-то по горам лазит, а я вот чай люблю.
Словно чайной ложечкой размешали чай, и чаинки полетели по кругу, так эти слова всколыхнули воспоминания. За одну из чаинок Анна Юрьевна зацепилась взглядом. Нахмурилась, поставила бокал на стол и сказала серьёзным тоном:
– Знаете, я вспомнила… Похоже, хозяйка квартиры… ну… которая исчезла с подругой… – Пётр Ильич кивнул, показывая, что понимает, о ком идёт речь и слушает внимательно. – Похоже, хозяйка тоже любительница чая. У неё на полочке целая коллекция. А ещё, по-моему, она увлекается керамикой… Сама делает… вазочки там, статуэтки, украшения… Мне так показалось. Не знаю, поможет вам это или нет…
– Я тоже не знаю, – вздохнул Пётр Ильич. – Но мне думается, в этом деле важна каждая мелочь. Кто знает, какая из них выстрелит? И вполне возможно вот такие детали и детальки помогут воссоздать картину происшествия.
Анна Юрьевна была полностью согласна с Петром Ильичом. И хотя она больше не вела это дело, а проходила теперь по нему как свидетельница, оставаться равнодушной к судьбе двух девушек она не могла. Тем более, что теперь дело вёл такой замечательный, такой человечный следователь!
– Если я ещё что вспомню… – протянула Анна Юрьевна.