Обними

Никто не принуждал её соглашаться на брак с Сунилом, она согласилась сама. Обычно у молодых людей, которых сватают, есть выбор. Они могут понравиться друг другу или не понравиться, и тогда поиски продолжаются, но у Риты не было возможности познакомиться с мальчиком как следует. Она просто согласилась на замужество. Чтобы от неё отстали, чтобы разрешили уехать и учиться…

А потом передумала. Ей слишком сильно понравился Лондон и европейские парни.

Но было уже поздно, помолвка состоялась, машина заработала.

Она понимала, как сильно всех подставит её решение. И приняла последствия. А сейчас оказалось, что принимать их было не обязательно? Можно было явиться домой и «поорать, разогнать воющих куриц»? Серьёзно? Вот так просто?! Всех этих лет холодного молчания можно было избежать так легко?

Дивья в её руках начала немного затихать. Рита чуть поёрзала подбородком по седеющей макушке: волосы стали влажными от попавших на них слёз. Слёз самой Риты. Всё это время она беззвучно плакала, но не обращала внимания. Каким-то образом всё вдруг стало неважно. В ледник прилетел удар ледокола и разбил его на мелкие осколки.

Где-то неподалёку стал раздаваться чуть различимый звук, издаваемый колёсами по деревянному полу. Сейчас их маленький потоп будет обнаружен… Да ну и пусть. Рита не разомкнула руки, мама не попыталась вырваться. Только рыдания уже прекратились. От них остались редкие всхлипывания и шмыганья носом.

Дверь бесцеремонно распахнули, в проём въехало кресло.

— Мы идём есть или нет? — нарушило идиллию громкое рявканье.

Но тут же оборвалось. Между дверью и кроватью повисла секундная пауза. И…

— Дивья-я-я… — устало протянул отец.

Рита чуть повернула голову, взглянула на проём. Виджай устало и обреченно смотрел на их сплетённые фигуры. За его спиной стоял Мэтт. Он ночевал здесь. Он тоже видит то, что видит. Хуже быть не могло? Вот, стало.

Всё еще молча глядя на жену, отец проехал чуть вперед.

— Ты обещала, что не будешь, — ворчливо прокаркал он.

Та подняла голову с плеча Риты и начала медленно высвобождаться из объятий.

— Да знаю я, — она резко вытерла лицо рукавом. — Я уже всё. Не удержалась.

Острый отцовский взгляд перешел к лицу дочери.

— Ты что, тоже ревешь?

Рита снова отвернулась, посмотрела в потолок, пытаясь высушить слёзы в глазах.

— Нет.

— Да.

Чёрт… Это же бесполезно.

— Да, — выронила она, впервые шмыгнула носом и тоже вытерла щеки рукавом джемпера.

Что тут скрывать? Отрицать очевидное не имеет смысла. Отец вздохнул, закатил глаза и начал разворачивать кресло.

— Бабы… — пространно простонал он. — Пойдём, Мэтт, сделаем им кофе. Заканчивайте, — обернулся он уже в дверях.

Он сделает кофе? Он? Сам? Хотя… выглядит ли это таким уж странным после маминого признания? Рита вскочила с кровати, еще раз отёрла глаза и двинулась к выходу.

— Я… Мне нужно в ванную, — бросила она на ходу. — Начинайте завтракать без меня.

Нужно срочно вернуть себе лицо. Сидеть в таком виде за одним столом нельзя. Это их последнее утро перед очередной разлукой, пусть оно запомнится хорошим. Однако, уже пройдя мимо кресла, Рита круто развернулась на пятках. Наклонилась, порывисто обняла отца за плечи и поцеловала в висок. И, больше ни на кого не глядя, вышла из спальни и полетела в ванную.

Возможно, с плачем вылились остатки сдержанности, но в нём же растворился тяжелый ком, лежащий на душе уже очень давно. Почему они не поговорили раньше? Не тогда, когда Рита не вернулась в Индию, но ведь это можно было сделать позже. Хотя бы после аварии. Вот точно так же сесть и выплакать всё, что накопилось. Но они все зачем-то делали вид, что всё нормально, когда нормально не было.

Рита добежала до ванной, влетела внутрь и закрыла дверь. Открыла воду, набрала в ладони и упала в них лицом. Тело передернуло от холода. Но так и надо, чтобы сбросить всё, что навалилось, перезагрузиться, освободить мысли. Она снова выпрямилась, заглянула в зеркало. Красные глаза, начавший опухать нос. Женщина-мечта. Рита запустила ладони в волосы и прочесала их пальцами, оставляя мокрые дорожки.

Папа сделает ей кофе. Последний раз он делал ей кофе лет шестнадцать назад. Это так же важно, как и мамины слёзы. Что-то случилось этой ночью. Возможно, в то время, когда Мэтт кружил Риту в танце, а она не могла себя заставить вырваться и отступить, в тихой квартире происходила магия, которую никто не заметил…

Глава 33

Когда она вышла из ванной почти симпатичной, почти собранной и почти такой, как всегда, все уже сидели за столом, а мама раскладывала по тарелкам чечевичную лапшу. Кофе дымился в четырёх чашках, одно свободное место ждало, когда его займут. Рита тенью прошла за спинами родителей, заложила за уши волосы и осторожно опустилась на стул.

На колено под столом тут же легло прикосновение.

— Ты в порядке? — раздался рядом полушепот.

Она вскинула голову, повернулась. Мэтт с беспокойством изучал её лицо. Ответственный, ответственный Мэттью. Осталась пара часов, но он всё еще полностью исполняет свои обязанности, хотя мог бы уже забыть про них и радоваться близкой свободе.

— Да, — Рита взяла миску с соусом и щедро плеснула себе в тарелку. Чтобы рука не дрогнула. — Всё хорошо.

И ладонь с её колена исчезла.

Мама закончила раскладывать лапшу, села за стол и начала какой-то лёгкий разговор ни о чём. Это ей всегда удавалось. Она хорошо отточила навык ничего не значащей беседы, во время которой все забывают о чём-то неприятном. Отец и Мэтт отвечали ей, но Рита их не слушала. Она просто ковырялась в тарелке и пыталась запечатлеть в памяти этот момент: ранний завтрак, тёплая атмосфера, дорогие люди рядом. Кто знает, когда это повторится. Хотя повторится, конечно, и скоро, но одного человека рядом не будет, и вряд ли однажды всё-таки найдётся тот, кто сможет его заменить. Практика показала, что Рита — ревнивый однолюб. Или почти однолюб. Спустя столько лет она смогла заменить образ одного мужчины другим, но кто теперь заменит его?

Идиотский спор вылился в историческую встречу. И всё могло быть иначе, если бы тот шанс не был растоптан ею же самой. А потом историческая встреча повторилась. Но быть с Ритой бесплатно уже стало невозможно. Идея заплатить Мэтту столько, чтобы он остался здесь навсегда, пулей пронеслась в голове, и Рита тихо улыбнулась собственному идиотизму. Хотя он бы справился. Он вообще хорошо справляется с такой работой, от которой другой уже лез бы на стену…

Дальнейшие сборы, перетаскивание чемоданов в минивен, последняя проверка забытых мелочей развеяли остатки сентиментальности, и только в машине установилась тишина. Все молчали. Темнота вокруг погрузила салон в состояние полудрёмы и умиротворения. В этот раз Мэтт не выбирал туристические маршруты для проезда. Это время уже прошло. Сейчас он вёл минивен по полупустым улицам, не заботясь о виде из окон. Спокойная атмосфера будто пропитала всё вокруг, и Мэтт наверняка тоже это чувствовал. Примерно на полпути мама пересела на соседнее с Ритой кресло, притянула её к себе и уложила её голову на своё плечо. И остаток дороги гладила по волосам. Рита не сопротивлялась. Если еще вчера это выглядело бы чем-то чужеродным, то после утренней сцены в спальне не удивляло уже ничего.

Посадка завершилась, «рукав» начал складываться. Сейчас огромная махина начнёт отъезжать.

Рита замерла возле окна, сцепив руки за спиной. Вот и всё. Хватит здесь стоять, время на парковке стоит, как крыло самолёта, однако она уже пять минут не могла себя заставить отойти от стекла и отвести взгляд от красной эмблемы «Эйр Индиа» на белом борту. В груди всё больше разрастался ком, подбирался к горлу и перекрывал воздух.

Они влетели в здание пятого терминала Хитроу за пять минут до конца регистрации на рейс. Мэтт всё-таки не смог избежать заторов на дороге, и они простояли в двух из них. Пусть недолго, но всё-таки. Стоило выехать раньше, стоило. Но все ведь всегда надеются на лучшее. Через зал пришлось бежать, расталкивая толпу, как в самых некачественных мелодрамах, и очень скоро родителей увели на посадку. Инвалидов нужно усаживать по особому сценарию.