Обними

ГЛАВА 29

— Он движется!

— Он стоит ровно, не дёргайся.

— Нет, он движется! Я упаду!

Мэтт опустил руки и покрутил плечами. Очевидно, они у него затекли. У Риты тоже, но она стоически продолжила снимать занавеску крючок за крючком. В очередной раз переступила с ноги на ногу, стул под ней чуть качнулся. Совсем немного, но этого хватило. Рита пошатнулась и быстро расставила руки в стороны, чтобы удержать равновесие. Она с ужасом уставилась вниз, на стул, стол под ним, и пол.

— Если рухну и убьюсь, скажешь маме, что я её любила, — она подняла взгляд на Мэтта, с интересом изучающего всю башню. — Почему у тебя не качается?

Он задумчиво вздёрнул одну бровь

— Потому что под тобой кривой пол?

О, ну конечно! Отличное объяснение! Рита уперла кулаки в бёдра.

— Хочешь сказать, что я отвалила бешеные деньги за кривой пол?!

— Это не я, это пол, — он флегматично указал подбородком куда-то в район ножек стола. — Не двигайся. Я сейчас закончу с этой половиной и подстрахую тебя.

Он еще раз повёл плечами, покачал головой, разминая шею, и мышцы на ней ярко обрисовались сначала с одной стороны, потом с другой. Рита послушно замерла. Мэтт вздохнул, поднял руки и продолжил ловко снимать петли с крючков.

Вообще-то это похоже на какой-то плохой анекдот.

Утром мама заявила, что занавески в ужасном состоянии и их пора сдать в прачечную. Срочно.

— Я больше не могу спать, глядя на эти пылесборники! Подумай, чем дышит твой отец! Ему нужен хороший воздух, а не пыль с тряпок!

Рита не стала говорить, что дома в Индии висит и лежит еще больше тряпок, и вряд ли их кто-то снимает чаще, чем раз в год. Проще было пообещать, что она обязательно займется этим, но позже, ведь родителям осталось переночевать «в пыли» всего одну ночь. Однако… маму это не устроило.

— Нет, я отказываюсь там спать. Мы сходим погуляем, а ты займись занавесками. Это недолго, ты молодая и быстрая. Мэттью тебе поможет. Правда, Мэттью? — и она вопросительно посмотрела на ошарашенного Мэтта.

Тот медленно кивнул.

Но даже тогда Рита не восприняла всё всерьез.

Однако…

Вот она стоит на шатающемся стуле. А стул стоит на столе. Зачем? Просто потому, что маме захотелось? Она превзошла себя в искусстве манипулировать людьми. Из благих побуждений, конечно. Ясно, как день, что ей всего лишь нужно было закрыть дочь и Мэтта в одной комнате, и Мэтт это тоже понимает, но послушно влез на еще один стол и стул и, задрав руки, освобождает петли от крючков. Фантастика. Что мама с ним сделала? Подсыпала что-то в завтрак?

Половина занавески тяжелой волной упала на пол. Мэтт со стоном уронил руки, мелко потряс ими.

— Всё, иду, — бросил он и начал осторожно спускаться с башни.

Рита опять сделала какое-то незаметное движение, и её постамент не замедлил качнуться. Она снова раскинула руки в стороны.

— Твою мать!

И в этот момент на её голени лёг крепкий захват.

— Держу, — раздалось в районе колен. — Заканчивай и слезай.

Рита опустила взгляд и незаметно сглотнула. Снизу на неё смотрели лазурные озёра, огромные с этого ракурса. Ладони чуть ослабили хватку, поехали вверх и через вязку штанов проступило мягкое тепло. Пора начинать мурчать кошкой… Ладони преодолели препятствие в виде коленей, дошли до середины бёдер, остановились. И снова начали держать крепко. Будоражащее чувство. Вроде бы даже не ласка, но стреляет в солнечное сплетение навылет. Если бы не страх рухнуть и сломать шею, этим моментом можно было бы насладиться. Но…

Она вскинула голову, задрала руки и снова взялась за крючки.

— Мама превзошла себя.

— Она старается для твоего блага, — тихо рассмеялся Мэтт.

И поэтому её жаль в первую очередь. Рита высвободила одну запутанную петлю, взялась за новую. Руки опять начали ныть.

— Это тебе еще повезло не столкнуться с её первыми попытками, — пробормотала она в полупрозрачный газ.

— Да? Какими?

— Она мне в первый же день сказала, чтобы я красиво одевалась, распустила волосы, оставила яд при себе и была с тобой милой, — крючок вышел из петли. — И, может быть, тогда бы ты не заметил, что я не умею готовить, не умею рисовать ранголи и не умею создавать уют. И что характер у меня, как у танка.

Может, и не стоило в этом признаваться. Как и во всём том, что Рита успела наговорить в предыдущие дни. Однако раз уж Мэтт раскусил Дивью, то не должен воспринять всё слишком серьезно.

— Чего-то такого можно было ожидать, — он снова провёл ладонями по ногам, перехватывая их уже в другом месте. Будто специально! — Почему они так хотят свести тебя хоть с кем-то?

Рита снова заставила себя переключиться с ног на работу.

— Как почему? Мэттью, мне тридцать три! — сарказм в голосе придал сил, руки агрессивно вцепились в крючки и заработали быстрее. — Я уже лежу на одной полке с консервами, которые держат в холодильнике просто на всякий случай, — …первый, второй, третий. Лишь бы быстрее отсюда слезть. — Если бы у меня был хоть кто-то, можно было бы начинать дёргать темой детей. Похоже, её уже не сильно волнует даже факт замужества, она просто хочет найти мне мужчину, чтобы убедиться, что я хоть кому-то вообще нужна со всеми своими недостатками. Даже если эти недостатки нужно на первых парах скрыть и заманить мужчину обманным путём. Она ведь не знает, что ни один бедняжка до сих не прижился. И вряд ли приживётся, — занавеска стала быстрее опадать на пол и тянуть за собой оставшийся хвост. Рита тряхнула немеющими руками и снова рванула к делу. Осталось чуть-чуть до конца тесьмы. — Мало иметь красивую физиономию и ноги как у цапли. Нужно еще греть человека душевно. А я только бешу мужчин и подавляю их эго. Правда, это происходит уже после того, как они затащат меня в постель и прибавят к списку своих красивых бывших.

Последние два крючка отказались поддаваться. Нитки в петлях каким-то образом распушились и прочно намотались на пластик, Рита ковырнула их ногтем, но они не поддались.

— Ч-ч-чёрт, — прошипела она. Руки онемели окончательно и безвольно упали. — Там узел. Не принесёшь мне ножницы из кухни?

Ответом ей стала тишина.

Рита подождала мгновение, опустила взгляд. Мэтт не моргая смотрел на неё снизу вверх. До мозга дошло кое-какое осознание и по спине прошел озноб. Железные обручи сдавили грудную клетку.

Что она здесь только что несла? Господи, что?! Совершенно, абсолютно, напрочь разучилась перекрывать фонтан! Она прерывисто вдохнула и задержала дыхание. Мэтт, наконец, опустил ресницы и медленно убрал руки с её ног.

— Сейчас, — он кивнул и отошел. — Стой ровно, не падай.

И, круто развернувшись, вышел из спальни.

Рита уставилась в опустевший дверной проём. Одни, два, три… Шумный тяжёлый выдох вырвался из лёгких. Звук шагов стих в глубине квартиры, Рита на дрожащих ногах присела и начала медленно сползать на пол. Нужно посидеть. Чёрт с ней, со шторой. Скажет, что закружилась голова, или что-то в этом роде, но сейчас ей надо посидеть. Она осторожно спустила ноги со стола, соскользнула с него и потянулась к кровати. На ходу вцепилась пальцами в её край и тяжело осела на матрас.

Идиотка. Непроходимая убогая тупица. Что он должен сейчас думать? Как минимум жалеть несчастную одинокую истеричку, которая отпугнула от себя всех ухажеров. А как максимум… лучше не представлять. Неловкость, отвращение, целый набор разных чувств. Рита прижала руку к животу, к горлу подкатил ком горечи. Она сильно зажмурилась. Один, два, три…

По одеялу прошла вибрация, едва заметным эхом отдалась в тело, по комнате полетела трель звонка. Рита распахнула глаза и осмотрелась. Мобильник, брошенный на кровать до начала работы, разрывался входящим вызовом. Это спасение. Это должно стать маленьким спасением, способом замять тему, когда Мэтт войдёт.

Звук шагов повторился, начал приближаться, Рита выбросила руку и схватила телефон. Мазнула пальцем по экрану, взгляд успел поймать имя контакта прежде, чем она прижала мобильник к уху.