Обратная сторона Истока

— Понятия не имею, — шёпотом созналась Лиза. — Он так представился, а переспрашивать я не стала.

— А чего он вообще сегодня вдруг объявился? Никогда ж на лекции не ходил.

— Так музей-то взорвали! Там оцепление и всё такое. Внутрь не попасть, всех распустили.

— Погоди, он там работает, что ли?

Лиза кивнула и застрочила в тетради, торопливо конспектируя речь преподавателя. Тот, как назло, начал лекцию с места в карьер, и читал без пауз и отвлечённых рассуждений о смысле жизни.

Алина, позёвывая, открыла чистую страницу и вывела на полях дату. Первое лайла. Четырнадцатое июня, если перевести на привычный лад. Совсем скоро день рождения. И год, как она живёт в Истоке.

Дома за это время куча новых фильмов вышло, наверное. И книжек. А сколько всего интересного в интернете произошло!

Жить без всемирной паутины оказалось скучновато, без мобильника — неудобно, батарейка в плеере села быстрее, чем надоел плейлист. Тоска зелёная!

В общем, читать о приключениях очередной ведьмы в магической академии было куда веселее, чем учиться самой. А ещё ведьмам обычно перепадала любовь в виде какого-нибудь красивого и обаятельного ректора. Но директору школы (как и большинству преподов) давно перевалило за сотню и соблазнить они могли разве что врачей из центральной больницы. Да и то не харизмой, а обилием диагнозов.

Единственный действительно симпатичный и не старый преподаватель, который попался Алине за время учёбы, планировал убить всех её родных, а саму девушку использовать как объект для магических исследований. За что и поплатился. Студентки, у которых он вёл географию, до сих пор гадали, куда делся душка Перфи, и надеялись на его возвращение.

Впрочем, не слишком страдали, потому что ему на смену пришёл Ракун, и на какое-то время это стало основной новостью школы. Мерзкий характер нового преподавателя, вопреки логике, девушек не отталкивал, а притягивал, а слепота только добавляла шарма. Вот только закадрить магоса оказалось неожиданно сложно: обычные методы в виде яркого макияжа, коротких юбок и провокационных поз не работали, он их попросту не видел. Хотя Алина подозревала, что все ухищрения он прекрасно замечает и в глубине души искренне ржёт над каждой попыткой привлечь внимание.

Периодически девицы вспоминали о существовании Алины и пытались вызнать у неё подробности дядиной биографии. Тут главное было не проболтаться о связи Ракуна с Ниной. Не то, чтоб они так уж сильно скрывали свои отношения, просто старались их не афишировать.

Может и правильно делали, но Алину такая секретность всё равно удивляла. Она бы не отказалась прогуляться по школьным аллеям под руку с кем-нибудь высоким, красивым и сильным. И пусть все смотрят и завидуют. Или… Ладно, пусть даже никто не смотрит. И вместо тенистых аллей — душный кабинет с обшарпанным диваном.

Лишь бы не чувствовать себя третей лишней, разрывающей идеальную пару «Виктор Долан и его работа».

Размышления прервало резкое дребезжание звонка.

— И не забудьте: всё это будет на экзамене! — повысил голос политолог, стремясь перекричать загомонивших студентов.

Алина опустила глаза в тетрадку и обнаружила, что конспект магическим образом на странице не возник, зато дата обзавелась рамочкой из кривоватых сердечек.

Скоро год, как они с Доланом познакомились. Интересно, он хоть вспомнит?

Лиза привычно протянула однокурснице свою тетрадь:

— Держи. Перепишешь — вернёшь. — И добавила, скользнув взглядом по сердечкам: — Как у вас там с твоим разведчиком?

— Ну… — задумчиво протянула Алина, прикидывая, как бы отделаться от допроса, но план побега в голову не приходил.

Лиза была замечательным человеком, только очень уж любопытным и въедливым, иногда до полного неумения соблюдать личные границы. Тот случай, когда проще рассказать всё как есть, чем увиливать от ответа и объяснять, почему не хочешь говорить правду. Но что делать, если часть правды — государственная тайна?

— Ну? — поторопила подруга. И сама же схватила Алину за руку и потащила к выходу из аудитории. — Пошли на улице поговорим, без лишних ушей.

Ушей снаружи оказалось примерно столько же, сколько и внутри здания, зато свободных лавочек не было вовсе. Пришлось забраться вглубь парка и устроиться прямо на траве, под раскидистым клёном. И только там Алина нашла в себе силы признаться:

— Странно всё.

— Что именно? — дотошно уточнила Лиза, расправляя длинную юбку, чтоб прикрыть ноги.

— Всё! Я не понимаю, что происходит. То ли он меня боится, то ли за меня… Относится как к хрустальной статуэтке, старается рядом даже не дышать. И смотрит, как преданная собака на хозяина, разве что хвостом не виляет, и молчит. А если вдруг не молчит, то называет на «вы» и «госпожа магисса».

— Ты для него и есть «госпожа магисса». Понятно, что для тебя такая иерархия непривычна, но он родился и вырос в Истоке. Здесь с магами не фамильярничают.

— Ничего, дяде моему он прекрасно «тыкает» и вообще не парится о субординации! Зато мне достаётся по полной программе. А когда ко мне начинают обращаться на «вы», я себя чувствую не на восемнадцать лет, а не все восемьдесят. — Алина машинально колупнула коростинку на запястье. — В этом всё дело, да? В том, что мне восемнадцать, а ему сорок?

— Подумаешь, сорок! Моему жениху скоро шестьдесят, и выглядит он, в отличие от твоего, на свой реальный возраст, — грустно улыбнулась Лиза.

Алина замерла с открытым ртом, силясь сообразить, на что сначала реагировать: на разницу в возрасте или на то, что у подруги вообще есть жених. Только и смогла, что ошарашенно выдавить:

— Как?

— А как обычно бывает? У отца есть крупный бизнес и коллега, с которым они этот бизнес организовали. И единственная дочь. Значит, надо дочь выдать замуж за коллегу, чтоб не пришлось делить имущество. Это если очень кратко. Так что через пару лет я выпущусь отсюда — и сразу под венец.

— Но это же незаконно! Ты взрослый человек! Самостоятельный! Имеешь право сама решать, за кого замуж выходить.

— Я девушка и гражданка Викены. Ты слишком мало времени там провела, чтоб разобраться с ситуацией. В нашем мире мужчина — бог и властелин. Вот увидишь, эти боги и властелины ещё начнут возмущаться, что нельзя трон Истока отдавать девчонке, нужно наследника мужского пола искать.

— А он есть?

— Прямого нет, у короля две дочери было, теперь одна осталась. Никаких братьев или племянников тоже нет, насколько я знаю. Так что задолбаются подбирать подходящую кандидатуру. Да и какая разница? Истоку на любые возмущения наплевать, бывали и раньше королевы, и ещё будут. И председатель Совета магнатов тоже женщина, кстати. Лет двадцать на своей должности сидит, и ничего, никто не жалуется.

— Так переезжай в Исток! — сообразила Алина. — Имеешь полное право, у тебя же магический камень есть.

— И ничего кроме камня нет. Ни кроны личных денег. Если поругаюсь с отцом, останусь нищей и бездомной. Да я и не хочу с ним ругаться. Он добра мне желает. Правда, на свой лад.

— Это не добро, это феодализм какой-то! Или даже хуже — рабовладение!

— Это жизнь.

Голос Лизы звучал устало и совершенно безэмоционально. Как будто она со своей долей уже давно смирилась. И переубеждать её было явно бесполезно.

От безысходности Алина не придумала ничего лучше, чем побиться затылком о дерево. Вот ведь! Так привыкла жаловаться подруге на всякие мелочи, что даже не знала, что у неё самой большие проблемы.

Но неужели умница Лиза, лучшая студентка курса, всю оставшуюся жизнь проведёт замужем за каким-то старым хрычом?

— Может, твой жених сам от старости помрёт до твоего возвращения?

— Тогда ещё хуже! Все права на управление компаниями достанутся отцу, передавать их мне он не станет, терять деньги не захочет, так что пойдёт по проверенному пути — начнёт искать подходящего жениха, чтоб торжественно вручить ему и меня, и бизнес. Мало ли, кто попадётся… Этот хотя бы не злой, просто старый. И противный.