Обратная сторона Истока

— Нет, мы всегда такие. Мама считает, что в бабушку. Или в тётушку Берти, у неё тоже крыша набекрень, — отсмеявшись, заметил Прим. — А ты чего тут торчишь, внешка? Куришь тайком, чтоб родичи не узнали?

— Ещё чего! Я вообще эту гадость никогда в рот не возьму!

— А что-нибудь другое возьмёшь? — заржал Сек, но быстро заткнулся, обнаружив, что в ответ на тупую шутку девушка не собирается ни краснеть, ни набрасываться с кулаками. — Да что с тобой такое в последнее время?

Алина пожала плечами. Вряд ли «последнее время» означало «прямо сейчас». Скорей уж — последние несколько месяцев.

И если даже два балбеса заметили неладное, значит, со стороны всё выглядит гораздо хуже, чем представлялось.

Так и не дождавшись ответа, Сек присел на корточки и поманил к себе марта. Тот зыркнул настороженно, но всё-таки подошёл и даже позволил себя погладить.

— Я всегда собаку хотел, — пояснил младший Фелтингер. — А Прим — кота. Здоровенного такого, лохматого. Мы пару раз из-за этого поругались, а потом решили, что надо марту завести, они прикольные. Но нам разрешили только хомяка.

— И правильно. А то вдруг бы вы и марту в супе утопили!

— Да никто его не топил, он сам туда залез. Как только умудрился? — вздохнул старший братец.

— Ещё скажите, что у вас с тех пор глубокая моральная травма.

— Скорее, физическая. Отец нас из-за этого супа отделал так, что пришлось доктора вызывать. Соврал ему, что мы между собой подрались, тот вроде поверил.

— Да не поверил, заплатили ему, — вмешался Сек.

— Значит, сделал вид, что поверил. Без разницы.

Алина смотрела на близнецов и только глазами хлопала. Такими она их ещё не видела. Нормальные парни, дружелюбные, адекватные. Что же раньше-то было?

— Ребят, а с вами-то что случилось? Извините, но вы тоже на себя не похожи. Отчислить грозятся, что ли?

Братцы синхронно фыркнули, переглянулись, снова фыркнули.

Затем младший сжалился и пояснил:

— Ты всерьёз веришь, что отсюда могут отчислить? Это же на самом деле не школа, не университет, а типа обязательные курсы по обращению с магическим камнем. А всякая история-география — это так, бонусом. Даже если экзамены завалить, всё равно через три года отсюда выпнут. Самое страшное: разрешение на выезд из Истока не дадут, так его и потом получить можно. Главное, знать, кому на лапу дать. Да что я объясняю, тётка вот твоя мотается туда-сюда когда хочет.

— Она по работе.

— Вот я и говорю, главное знать, кому дать.

Последняя фраза прозвучала крайне многозначительно. Наверное, стоило обидеться, но Алина слишком устала, чтоб испытывать эмоции. Поэтому просто спросила:

— Так в чём тогда дело, если не в отчислении?

— Да просто. — Прим неопределённо пожал плечами. — Вроде как повзрослели, за ум взялись. Что тебя не устраивает?

— Непривычно. Вдруг подвох какой-то.

— Вот так пожалеешь её, убогую, а она сразу подвох ищет! — театрально вздохнул Сек.

— Сам ты убогий. — Девушка дёрнула Церу поближе к себе, а то он совсем разомлел от чужих почёсываний. Но почти сразу передумала и протянула поводок братьям. — Ребят, присмотрите за ним пару минут, а? Я сейчас вернусь.

— Торопишься записать в дневник «Да здравствует день, когда великие и прекрасные Фелтингеры снизошли до моей скромной персоны»?

Алина только отмахнулась и, прихрамывая, помчалась в свою комнату. Коменданта удалось проскочить почти безболезненно, вслед прилетело только укоризненное: «Что за вид? Неужели нельзя было зонт с собой взять! Ты же девочка!»

Куртка висела рядом с дверью, почти сливаясь с серой стеной. Впрочем, она бы с любой сливалась — и с розовой, и с изумрудной в горошек, такая уж особенность. И сейчас эта особенность пришлась очень кстати.

Обратный путь оказался намного проще, потому что теперь комендант только скользнул по девушке взглядом и вернулся к своему кроссворду. Фелтингеры и вовсе не заметили приближения однокурсницы.

— И что будем делать? — продолжил разговор Прим.

— Ждать и надеяться, что пронесёт. А у тебя есть другие варианты? — Сек продолжал машинально почёсывать Церу. Зверь ластился и довольно урчал.

— Предатель, — укорила его Алина. — Сперва одного хозяина бросил ради меня, теперь меня ради вот этих.

Братцы вздрогнули и синхронно повернулись к девушке.

— Ты откуда взялась? — оторопел старший.

— А что с прошлым хозяином стало? — не дождавшись ответа на предыдущий вопрос, поинтересовался младший.

— Умер.

Алина подхватила Церу на руки и запихала под куртку. Крылья не поместились и остались торчать наружу, зверь ёрзал, оставляя на платье клочья мокрой шерсти, так что план оказался далёким от гениальности.

— Ты его собралась прямо так мимо коменданта тащить? — удивился Прим. — Он у вас тупой, конечно, но не слепой!

— Вот и проверим.

— Спорим, не выйдет?

— Спорим, — легко согласилась Алина. В куртке она была вполне уверена. — На что?

— На поцелуй! Если комендант тебя застукает, ты нас целуешь, а если не застукает — то мы тебя.

Девушка скривилась. Оба варианта вызывали отвращение в равной мере.

— Лучше уж просто на желание.

— Желаю поцелуй! — не сдавался Прим. Видимо, с женским вниманием у него было совсем плохо. Что неудивительно, учитывая, как именно близнецы предпочитали этого внимания добиваться.

— На желание, так на желание, — кивнул Сек, и Алина впервые подумала, что он ощутимо мягче и миролюбивей брата. И если воспринимать этих двоих не как одно целое, а как разных людей, то наверняка можно найти и другие отличия.

Но не прямо сейчас, конечно.

Цера высунул нос из-под куртки и недовольно заворчал. Алина запихала его обратно и заторопилась ко входу. Ну, милитская униформа, спасай!

Комендант успел сменить сборник кроссвордов на газету и с выражением читал сам себе регламент королевских похорон. Ничего повеселее найти не мог!

На Алину он недовольно зыркнул, бросил «Чего зачастила туда-сюда? Ноги вытирай, грязи нанесёшь!», но ни крылья, ни мотающийся кончик рыжеватого хвоста не заметил. Зато Фелтингерам, сунувшимся в двери, чтоб проконтролировать результат спора, досталось по полной.

— Куда лезете? Опять девкам проходу не даёте, олухи? Нельзя вам сюда, нельзя! К себе в корпус идите!

— Да мы только глянуть… — начал Прим, но младший брат торопливо дёрнул его наружу. Алина напоследок показала обоим язык и заторопилась наверх, в свою комнату. Безумно хотелось снять туфли, мокрую одежду, смыть с себя всю грязь, с которой не справился дождь, и упасть носом в подушку.

Нет, сначала Церу вымыть, а уже потом упасть.

Но судьба подкинула напоследок ещё одну заминку: на скрежет ключа из соседней двери выглянула Нина — такая же мокрая и растрёпанная, разве что чуть более чистая.

— Ты уже дома? — удивилась Алина, привыкшая, что последнее время тётушка даже ночевать приходила не всегда.

— Под дождь попала. Сейчас в сухое переоденусь — и обратно пойду.

— То есть тебя сегодня не ждать?

Выражение лица Нины стало на миг задумчивым, а потом сменилось на растерянное и виноватое.

— Ребёнок, прости, я совсем забыла про твой день рождения. Ничего, если мы позже отметим? Сегодня совсем-совсем не могу.

— Да ничего, я понимаю, — как можно равнодушнее ответила Алина.

Она и сама уже успела забыть напрочь про дату, и сейчас думала только о Цере, который как назло заворочался под курткой. Но обида всё равно царапнула.

Раньше день рожденья всегда начинался с подарков и продолжался тортом. А сегодня всё шиворот-навыворот: Долан опоздал, Нина забыла, остальным и вовсе не до того. Напиться бы с горя, да Лиза для такого слишком приличная. Не с Фелтигерами же в бар идти!

— Давай через несколько дней, а? Хоть немножко с проблемами разберёмся, а то они появляются куда быстрее, чем решаются. — Тётя выглядела расстроенной. — У нас там такое творится…

— Да, про новый взрыв я слышала, — кивнула Алина, тактично умалчивая, что не только слышала, но и видела. И очень даже ощутила.