Страница 388 из 398
Весенние дожди зарядили почти на неделю. Шли они практически без перерывов, по интенсивности напоминая настоящий тропический ливень. Вынужденная безвылазно сидеть дома Фрейя затосковала. После нескольких дней невольного заточения, волшебница начала метаться из угла в угол, не находя себе места. Скука и безделье, вылились в надвигающуюся депрессию, превратив, итак неуравновешенную волшебницу в настоящий ходячий вулкан. Я понимала, что когда-нибудь он рванёт и мечтала только об одном, чтобы во время извержения я уже находилась далеко отсюда, но homo propōnit, sed Deus dispōnit1.
Первыми в немилость попали пантеры. Две злобные чёрные фурии обожали хозяйку и были уверены в её любви и покровительстве, чтобы они не натворили. Изгнанные под холодный дождь, кошки плакали, будоража всю округу. От их жалобных криков лес будто вымер. Его жители притаились в своих убежищах, надеясь, что гнев волшебницы пройдёт стороной. Казалось, даже деревья застыли в абсолютной неподвижности, стараясь не шелестеть листвой. Только дождю было плевать на взбесившуюся хозяйку леса, и он продолжал равнодушно барабанить по крыше.
Мне пришлось изо всех сил сдерживаться, чтобы не вступиться за изгнанных кошек. Пантеры, конечно, жутко вредные и крови мне попили немало, но от их жалобного мяуканья щемило сердце. К счастью, наказание продолжалось не долго, потому что хриплые вопли несчастных кошек действовали Фрейе на нервы. Волшебница, осыпав своих любимиц оскорбительными эпитетами и хорошенько наорав, всё-таки позволила им вернуться в дом, предупредив, что, если услышит хоть звук... Две донельзя счастливые, мокрые тени, бесшумно проскользнули мимо хозяйки, пытаясь слиться со стенами, и спрятались где-то в доме. Причём так надёжно, что, когда хозяйка пыталась их отыскать, у неё ничего не вышло. Зов взбешённой волшебницы пантеры проигнорировали.
Гнобить стало некого, и Фрейя приступила к вещам неодушевлённым. В течение нескольких дней она азартно громила лабораторию, кабинет и прилегающий к нему будуар. Потом разгрому подверглась кухня. Сначала, судя по звукам, Фрейя развлекалась тем, что била о стену тарелки, следом полетели тонкие фарфоровые чашечки, бокалы из тонкого стекла, дальше в ход пошла кухонная утварь. Грохот и звон посуды, сопровождались громкой бранью. Я не вмешивалась. В конце концов, Фрейя здесь хозяйка и если ей хочется крушить собственное имущество, то кто я такая, чтобы останавливать.
Дабы не попасть под раздачу, я безвылазно сидела в комнате. У меня была вода, целая ваза фруктов и мешочек сухарей, которые я любила грызть, увлёкшись работой. Я рассудила, что пару разгрузочных дней меня не убьют, возможно, даже пойдут на пользу здоровью, а вот скандал ― нет. Вард о своём пропитании заботился сам.
Скучно мне не было. Я медитировала, изучала рукописи моей наставницы, на которые мне повезло наткнуться в библиотеке. Едва я открыла первую из них, то сразу пропала. Оказалось, путешествуя по мирам, Фрейя вела довольно подробные дневники наблюдений. На мой вопрос можно ли мне их почитать, Фрейя лишь небрежно отмахнулась, мол, бери.
Местные жители волшебницу интересовали мало. О них, их культуре и обычаях, она упоминала лишь вскользь, в большинстве случаев отделываясь скудными сведениями и общими фразами, типа: высокие, смуглые, темноволосые, язык единый, общественный строй феодальный. Зато на изучение флоры и фауны, судя по записям, времени волшебница не жалела.
Несколько дневников были посвящены Деллингу. Впервые в мои руки попался такой поистине уникальный труд, касающийся этого мира. Даже в очень дорогой и крайне редкой книге жреца, многое из того, что я обнаружила в дневниках моей наставницы, отсутствовало. Все неизвестные мне ранее экземпляры, я внимательно изучала, а потом тщательно перерисовывала в свой альбом. Кроме описания редких растений и рекомендаций по их сбору и хранению, в дневниках также нашлись любопытные рецепты различных отваров и зелий. Так что у меня не было времени скучать или сетовать на погоду.
Я была уверена, что дождь не будет идти вечно и поэтому не находила поводов для нытья. После почти полутора недель небесной истерики, в погоде начали намечаться долгожданные изменения. Среди плотных слоёв облаков стали всё чаще появляться просветы, в которые тут же пробивались жаркие золотистые лучи. Ливневый дождь постепенно стихал, переходя в мелкую тёплую морось или прекращаясь совсем.
В этот день, после обеда, небо наконец-то очистилось и погода, похоже, окончательно наладилась. Первое что я сделала ― сбегала проверить мои посадки, опасаясь, что после таких проливных дождей их просто смыло. Удивительно, но мой огородик почти уцелел, хотя нуждался в прополке. Решив подождать, пока земля немного подсохнет, я отложила прополку до лучших времён.
Вернувшись к дому, я присела на крыльце, любуясь переливами капелек воды в лучах солнца, с наслаждением вдыхая горьковатый запах хвои и прислушалась к пробуждающемуся лесу. Возвращаться в уже изрядно надоевшую комнату не было никакого желания.
Мне ужасно хотелось отправиться на прогулку, но для этого в лесу ещё было слишком мокро, к тому же, учитывая, что я собиралась в скором времени покинуть дом наставницы, закончить с дневниками было необходимо как можно скорее. К счастью, всё самое интересное я уже перерисовала. Оставалось ещё несколько растений, которые я решила добавить в гримуар (так в шутку я называла мой альбом). Они были не столь уж редкими, но рецепты снадобий из них, в качестве основного ингредиента, меня впечатлили.
Тяжело вздохнув, встала и тут меня легонько боднули. Я оглянулась и рассмеялась. Вард смотрел на меня с такой умильной мордочкой, мол, чего киснешь, пошли гулять. Наклонившись, я почесала каракала под челюстью. Вард зажмурился и довольно заурчал, а потом мотнул головой и прошёлся шершавым языком по моей ладони.
― Ну, что друг мой, устал сидеть в добровольном заточении, да?
Каракал фыркнул и, хрипло мяукнув, потянулся всем телом. Вард весь дождливый период предпочёл отсиживаться дома, совершая лишь быстрые вылазки в туалет. Даже охотился он где-то неподалёку от дома. Сомневаюсь, что ему удавалось поймать что-то существенное, но от моих попыток подкормить его, в большинстве случаев отказывался.