Страница 339 из 398
Фрейя поселила меня в своём просторном доме. Он находился в самом сердце заповедного леса и смотрелся весьма живописно. Дом и всё внутри него было сделано из дерева. Карниз, изящные ставни, мебель, даже столбики лестницы, ведущей на второй этаж, покрывала искусная резьба. Несмотря на то, что дом был очень стар, древо не потемнело и не потрескалось от времени и каким-то чудом сохранило первозданный золотистый цвет. Казалось, что в воздухе всё ещё витает лёгкий запах древесины, будто его построили совсем недавно. Огромные окна в ажурной окантовке белоснежных ставен покорили меня с первого взгляда.
Протеже Деллинга оказалась непростой наставницей. Она не отличалась терпением и снисходительностью, была довольно резка на язык и очень скупа на объяснения. К ней было сложно подстроиться, слишком уж изменчиво настроение у волшебницы. Частенько она впадала в меланхолию и тогда становилась просто невыносимой.
Своими язвительными, а частенько и оскорбительными репликами, Фрейя не редко доводила меня до слёз. Хотя при ней, я никогда не позволяла себе плакать, как бы мне ни хотелось. Самым сложным для меня было сдерживать эмоции и сохранять внешне спокойствие даже тогда, когда больше всего на свете хотелось забиться в норку и выть от бессилия.
Но всё это, как говорится, ерунда по сравнению с главным нашим несогласием. Фрейя настаивала на том, что трогать внутренние магические резервы нельзя категорически, мол, это твои личные накопления и раздавать их направо и налево дурость несусветная. Судя по её рассуждениям, среди магов альтруизмом никто не страдал.
На мой наивный вопрос: «Как же тогда, помогать людям?», —волшебница презрительно фыркнула:
— Пусть помогают себе сами, — отрезала она. В договор с Деллингом проблемы людей не входят и нечего тратить на них силы. Всё равно благодарности не дождёшься. В это плане, они ещё хуже магов. Те хотя бы признают за собой долг, и ты можешь в любой момент его потребовать, а с людишек, даже если бы они и соблюдали подобные обязательства, взять особо нечего.
— Значит пусть умирают, да? — возмутилась я.
— Деточка, — Фрейя прищурилась, — ты слабоумная? Конечно, если тебе Деллинг силы отваливает немеряно, можно немножко побыть транжирой, но… не думай, что это будет вечно. — Женщина нервно передёрнула плечами. — Рано или поздно ты останешься с почти пустым резервом.
— Ну и что?
— Боги, где он тебя такую слабоумную только откопал, — закатила глаза волшебница. — Идиотка! У тебя не будет достаточно магии, чтобы поддерживать внутренний источник. Ты начнёшь стремительно терять силы, … слабеть, а потом быстро состаришься и сдохнешь в жалкой лачуге позабытая всеми: зверушками, магами, даже людьми, о которых так печёшься! — последнюю фразу Фрейя выкрикнула почти истерично.
— Если всё время жадничать и думать только о себе, то неудивительно, что о вас забудут.
— Хватит! Ты моя ученица и будешь делать так, как велю тебе я. Понятно.
— Извините, но это не аргумент, — упрямо пробормотала я.
Фрейя застыла на несколько минут испепеляя меня яростным взглядом, а потом вдруг оттаяла и расхохоталась:
— Ты настоящая ведьма: упрямая, несносная и гнущая свою линию, не смотря откровенную слабость.
— Вы встречались с ведьмами?
Фрейя поморщилась:
— Да. Не с жалкими отродьями неудачного эксперимента моих коллег, а с настоящими. Признаюсь, тебе по секрету, одна из моих прабабушек была ведьмой. Силы у них, конечно, по сравнению с магами, мало, но гонору... ни поднять, ни взвесить. Хотя проклятийницы из ведьм получаются очень сильные.
— Проклятийницы? ...
— Не важно, — отмахнулась Фрейя, — хватит болтать. Закрой глаза и расслабься.
— Как при медитации?
— Да. Боги, если бы уровень магии зависел от болтовни, ты уже была бы архимагом.
— Архимаг — это что-то вроде высшего мага?
— Заткнись! Ещё один вопрос, и я превращу тебя в жабу. Эээ… О чём это я? Ну, вот, забыла, что хотела сказать! Чтоб у тебя язык навеки отсох, бестолочь, — в сердцах топнула на меня ногой наставница.
— Вы велели закрыть глаза и расслабиться, — напомнила я, с трудом удержавшись от язвительной реплики, что проблема не только в моей бестолковости, но и её склерозе.
— Ах, да! Почувствуй, магию. Она повсюду. Зачерни и используй на то, что тебе надо. Например, залечи уродливые царапины на ногах. Сколько раз говорила, держись от моих малышек подальше, ходячее недоразумение.
— Я их не трогаю, — попыталась возмутиться я, но кому были интересны мои оправдания. Фрейя отмахнулась от меня, как от мерзкого насекомого.
— Не важно. Делай, что тебе говорят. Ну, что ты смотришь, будто рыба, подыхающая под полуденным солнцем? — зло покосилась на меня наставница.
Я несколько секунд поколебалась, но всё-таки спросила:
— А если магии слишком мало и зачерпнуть достаточного количества не удаётся, а у меня на руках умирает пациент…
— На того, кто при смерти, уйдёт прорва энергии. Предоставь решать судьбе.
— Но без помощи…
— Естественный отбор никто не отменял, — буркнула волшебница и устало вздохнула. — Да делай ты, что тебе говорят! У меня от тебя голова разболелась, а утро только начинается.
С трудом подавив ярость, я заставила себя успокоиться и расслабиться. Закрыла глаза и… ничего не увидела.
Фрейя несколько минут орала, что тупее меня никого нет на всём белом свете. Самое лучшее, что она может сделать для меня — это прикончить, чтобы не мучилась болезная и не доставала окружающих. Наградив меня ещё парочкой весьма «лестных» эпитетов, развернулась и ушла. Дождавшись, когда она скроется, я рухнула на землю. По щекам сплошным потоком хлынули слёзы, от ощущения полной никчемности. И с какого перепуга Деллинг решил, что я смогу быть хранителем его мира. Я была похожа на пещерного человека, которому дали в руки штурвал самолёта.