Страница 300 из 398
Прошло несколько дней. От нечего делать, я вычистила, выскребла в доме Асмунда каждую половицу, выстирала всё что можно. Из дома я старалась без крайней нужды не выходить. Хейм следил, чтобы я ни в чём не нуждалась.
Мои друзья, узнав о моём возвращении, начали навещать меня, но вели себя как-то странно. Болли больше молчал и хмурился. Даже моя идея с хот-догами по-аскерски не заставила его оживиться. Рауд тяжело вздыхал и посидев полчаса уходил. Говорил, что переживает за Дунгала, который отправился в далёкое путешествие, а сам прятал глаза. Нанна всё время пичкала чем-нибудь вкусненьким и гладила по голове, как маленького ребёнка. Гунна украдкой утирала слёзы. Лишь Инг мог часами рассказывать о своей школе. Но и тот посреди рассказа мог вдруг замолчать и с тревогой спросить: «Алекс, ты ведь больше не исчезнешь, а?»
Меня никто не спрашивал, где я пропадала и почему так внезапно вернулась. Я тоже предпочитала помалкивать, но выносить жалостливые взгляды становилось всё труднее. Все они, не сговариваясь, относились ко мне, как к тяжело больной. Ну, да, я побледнела и осунулась, нос заострился, у меня появились круги под глазами, но в общем ничего такого, что не могло бы исправить хорошее питание, солнце и сон. А вот со всем этим были проблемы.
Выходить на улицу не хотелось совершенно. Вместо этого забилась бы в самую тёмную норку и впала в летаргический сон. Аппетит пропал полностью. Меня даже мутило от вида еды. Вкусности Нанны впихивала в себя, чуть ли не силком, заставляя себя улыбаться и нахваливать её кулинарные способности. Сон… Я забыла, что это такое. Говорят, от бессонницы можно сойти с ума. Похоже я почти на полпути к этому.
Можете считать меня чокнутой, ненормальной какой угодно, но я тосковала… безумно тосковала по мужу. Я даже не думала, что успела так к нему привязаться. Мне, как воздуха не хватало его присутствия в моей жизни. Странно, мы мало виделись и ещё меньше общались, но я даже не подозревала насколько этот змей проник мне под кожу. А теперь была похожа на корову потерявшую хвост. Пока он там сзади болтался, вроде, был и не нужен, а вот когда пропал…
Я постоянно боролась с желанием увидеть моего всадника или услышать его голос хоть на одну минуточку, а дальше, гори оно всё синим пламенем. Это было похоже на мучительную ломку, изматывающую и выворачивающую, если не внутренности, то душу. Сколько раз я хотела накинуть магический окон и отправиться к нашему дому, чтобы хотя бы издали поглазеть на мужа. Каждый раз сдерживала себя неимоверным усилием воли. Знала ― увижу, могу потерять контроль, и тогда мой побег уйдёт собакам. В течение дня я находила себе занятия, чтобы не думать о нём, но ночи превратились для меня в сущий кошмар.
Я металась по дому, подобно раненому животному и тихо скулила от тоски или полыхала от злости. Ну почему, почему у меня не хватило слов, чтобы всё ему объяснить. Почему я так по-идиотски вела себя. Почему не поговорила, когда он просил спуститься на следующий день после ссоры. Можно подумать, что я не взрослая женщина, побывавшая уже в браке, а сопливая девчонка.
Да и муженёк тоже хорош! Втемяшит себе что-нибудь в голову, и с ослиным упрямством гнёт свою лини. Если бы не моя бывшая свекровь, утверждавшая, что леди ни при каких обстоятельствах не должна опускаться до рукоприкладства, раздобыла бы биту… ну, или что-нибудь похожее, и прямо по темечку. Тогда бы он точно обратил на меня внимание. А то прыгает там что-то под ногами, пищит…
Меня, видите ли, он слушать не захотел, а вот кого-то… Я даже подозревала кого. Готова поспорить на всю мою магическую энергию, что без прекрасной Хельги тут не обошлось. Кто ещё, кроме женщины, до такой степени может накрутить мужчину. Только под утро мне удавалось забыться на пару часов тяжёлым сном.
Если бы не медитации, то, наверно, на меня уже можно было бы надевать смирительную рубашку. Я боялась погружаться слишком глубоко и надолго. Стейнмонд не раз твердил, что это очень опасно для такой неумёхи как я. Совсем не медитировать я ни могла. Пришлось, что-то придумать, чтобы обезопасить себя. Единственное, что мне пришло в голову, так это попросить Хейма, два раза в день в определённое время будить меня. Как говорят пожарные «во избежание».
Но неожиданно оказалось, что в единственное средство успокоения вконец расходившихся нервов, можно, при желании, вторгнуться постороннему. Как вы думаете, кто посмел? Вы будете смеяться, но это оказался мой дорогой учитель, Стейнмонд. Самое противное, что сделал он это отнюдь не для того, чтобы спросить выучила ли я уроки.
Сначала всё шло как обычно. Я расслабилась и погрузилась в состояние полного покоя. Моя энергетическая сущность вышла из тела и отправилась бродить по Аскере. Я заглянула в магазинчик Мары. Несмотря на ранний час, здесь царило оживление. По взволнованному щебету дам, я поняла, что в продажу поступила какая-то жутко модная коллекция платьев. Продавщицы метались по магазину пытаясь, как можно быстрее обслужить всех покупательниц. Мара тоже присоединилась к ним, обслуживая самых нетерпеливых и капризных. Не удержавшись, поцеловала её в разрумянившуюся щёку. Конечно, она меня не увидела, но словно почувствовав моё прикосновение, вздрогнула и обвела глазами магазин. Мысленно пожелав ей удачи, я полетела дальше.
Покрутившись на рынке, я зависла в палатке Гунны. Девушка напряжённо думала над новым рисунком для посуды. Вместо традиционной коричневой, она покрыла изделия отца малахитовой глазурью. Это было довольно необычно, но мне понравилось. Изящные вазы, кувшины, фарфоровые тарелочки, хрупкие чашечки, стали выглядеть ещё более привлекательными, я бы даже сказала, аристократичными. Гунна крутила вазу в руках и бормотала под нос:
― Какой же рисунок сюда нанести… какой…
― Что ты там бормочешь? ― спросил Гунн. ― Ты целое утро просидела над этой вазой и ничего не сделала. Дочка, что с тобой? Ты случайно не заболела?