Страница 297 из 398
Возле ворот я тепло попрощалась с Ноттом. Офицер умчался во дворец, а я, тяжело вздохнув, въехала во двор. Осторожно соскользнув с лошади, передала поводья конюху, не забыв на прощание её ласково погладить. На мой вопрос появлялся ли рессир, получила отрицательный ответ. Я не знала к добру ли это или наоборот. Но поскольку переживать заранее было бессмысленно, как и топтаться посреди двора, подхватив юбки, отправилась в свою комнату. Мне нужно было настроиться на нелёгкий разговор с мужем, а эмоционально я была похожа на выжатый до предела лимон.
Зайдя в свою комнату, я рассеянно походила из угла в угол, потом прилегла и не заметила, как задремала. Спала я не долго, наверно, около часа, может меньше. Проснулась ещё более усталой и разбитой, чем до того, как легла. Заставила себя встать и сходить умыться. Вроде полегчало. Гул в голове улёгся, а вот в живот возмущённо заурчал. Собравшись спуститься вниз, чтобы поесть, я глянула на себя в зеркало и обнаружила, что волосы торчат в разные стороны. Пришлось распустить косы и хорошенько расчесаться. Голова ещё побаливала и я не стала мудрить с причёской. Достала ленту и перевязала волосы в низкий хвост. С такой причёской я выглядела, как тинейджер, но сейчас мне было на это наплевать.
Я не знаю, что меня заставило резко обернуться: то ли движение воздуха, то ли ощущение беспричинного страха, разом охватившее всё моё существо. В проёме двери стоял Арн. Я поняла, что смотрю в лицо моей смерти. Инстинкт самосохранения, сработал безотказно, и я мгновенно переместилась так, чтобы между нами оказалась кровать. Первым порывом было нырнуть под неё, но я справилась с собой. Нет, хватит прятаться! Тем более, что в таком состоянии рессир напоминал танк. Вряд ли его остановила бы какая-то, пусть и крепкая, но деревяшка.
― Боишшшься, ― не сказал, а прошипел он по змеиному, ― правильно делаешшшь.
― Арн, послушай, ― пробормотала я, кусая от волнения губы. Мои руки тряслись, и я сцепила их в замок за спиной.
― Я достаточно тебя слушшшал. Хватит! ― рявкнул он так, что я подпрыгнула от испуга, а сердце зашлось в припадке.
― Пожалуйста, я расскажу тебе всё с самого начала, отвечу на любые твои вопросы. Прости, что я так долго молчала. Но ты всадник, а я… Я просто хотела защитить тех, кто мне дорог.
― А не слишком ли много у тебя «тех, кто дорог»? ― скривил он губы в премерзкой усмешке.
От рессира исходила такая волна угрозы, что она пробивала все мои щиты, почти парализуя от ужаса. Я поняла, мои слова, мольбы не доходят до него. Он был в такой ярости, что всё, чтобы я ни сказала, примет в штыки. Рессир уже вынес приговор и обжалованию он не подлежал. Но я с отчаянием цеплялась за какую-то призрачную надежду.
― Арн…
― Заткнись! Я понимал, что ты бродяжка, но я думал, что даже у такой, как ты должна быть какая-то элементарная порядочность. Я вытащил тебя из грязи, дал своё имя и всё чего попросил взамен, ― не пачкать его. Ты думаешь, я не знаю, что ты таскаешься на свидания со своими любовниками?!
― Ты сума сошёл? Какими любовниками?! Да твои цепные псы с меня глаз не спускают!
Рессир, казалось, оглох, ему было начхать на любые мои оправдания.
― Какого чёрта ты шляешься по городу не пойми с кем! Если у тебя свербит, надо было сказать мне.
― И ты утолил бы мой зуд? ― не удержалась я от издёвки.
― Я не пачкаю свою постель шлюхами, ― брезгливо скривил губы Арн. ― Мерзкая маленькая ведьма, ты ведь знаешь, что я всадник. Мы таких, как ты просто уничтожаем, а не тащим в койку, ― его передёрнуло от отвращения. ― Ты мне солгала! Весь дворец, да что там дворец ― город потешается на мой счёт. Какая-то ведьма с замашками грязной проститутки, воспользовалась слабостью нашей бедной королевы и за свои услуги, в награду получила меня. Ещё бы, ведьма заполучила всадника! Но тебе мало этого, да? ― Арн схватил кубок, стоявший на столике, и швырнул в стену. Красный сок растекся отвратительными подтёками. ― Ты бегаешь по городу и раздвигаешь перед первым встречным ноги! Дошло до того, что ты стравила двух благородных лэров. Они сцепились из-за тебя, как два бродячих пса за сахарную кость. По-видимому, тебе так понравился процесс избавления от ведьминской силы, что ты теперь остановиться не можешь, да зеленоглазка?
― Как вы смеете обвинять меня в подобных мерзостях?! ― заорала я и мои глаза наполнились до краёв слезами. ― Я, в отличие от вашей обожаемой Хельги, не лапаю мужчин, ни женатых, ни холостых, но она почему-то «благородная дама», а я шлюха.
― Не смей произносить её имя, слышишь! В городе все только и говорят, как ты обслуживала солдат, пока ехала сюда. То-то они тебя бедняжку измордовали. Герда тебя пожалела, добрая душа, носилась с тобой, как с собственным ребёнком. Ты пачкаешь моё имя, ты пачкаешь мой дом одним своим присутствием и думаешь, что ещё и я буду ублажать тебя! Да я лучше себе руки отрежу, чем прикоснусь к тебе. Меня тошнит только от одного твоего вида.
― А не слишком ли вы много на себя берёте, господин всадник. Думаете, что все только и мечтают, чтобы залезть к вам в койку? Спешу вас разочаровать, далеко не все. У вас нет самого важного, что мне необходимо в мужчине.
― Большого дружка? ― язвительно усмехнулся Арн.
― Сердца, ― рявкнула я, и отвернулась, чтобы смахнуть набежавшие слёзы.
Я не доставлю этому бесчувственному чурбану радости, увидеть меня плачущей.
― Мерзкая ведьма, ты влезла в мою жизнь, чтобы разрушить её до основания. Я мечтал, что моя жена будет благородной девушкой чистой душой и помыслами, а заполучил грязную беспринципную шлюху. Если бы я мог…
― Хм, вот мы и подошли к сути проблемы, не так ли? Раз вам так со мной невмоготу, почему бы нам не разойтись, как говорят моряки, бортами и пусть каждый идёт своим курсом.